нашем мире велись именно ради того, чтобы один победитель привёл мир к тому виду счастье, которое представляет сам. В этом сила императорских Истоков, примарных законов, осевых принципов — называй как хочешь. И тут заявляешься ты, Виктор, и устраиваешь мне свою лекцию на тему «Мой патрон придумал невероятный способ облагодетельствовать человечество, никому раньше такое в голову не приходило».
Я уже не мог сдерживаться и согнувшись хохотал так громко, что редкие люди, оказавшиеся во дворе, начали на нас оборачиваться.
— Даже если ты прав, это ничего не меняет. Только тот, кому я служу способен дать человечеству то, что ему нужно! Я это видел! Нет ни одного мира, объединённого иначе!
— Может быть, они есть. Ты же не можешь видеть то, что неспособен представить, разве нет?
— Что ж… в таком случае пойдём и я покажу тебе, что я способен представить, — Виктор овладел собой и его голос словно звучал уверенно.
Граф развернулся и направился к высокому и широкому зданию, стоявшего на другой стороне двора. Как только мы приблизились к массивным воротам, в уши ударили звуки сосредоточенной работы: шипели сварочные аппараты, звенели молоты, ударяющие металл, булькали странные химикаты. Я прошёл следом за Виктором через узкую дверь, вырезанную в массивных воротах, и оказался внутри огромного цеха. В центре высилась непонятная махина размером с пятиэтажный дом, почти неразличимая за множеством лесов, лестниц и прочих конструкций, на которых копошились десятки, а то и сотни рабочих.
Виктор направился к одной из лестниц и начал подниматься. Я шёл следом за ним — что ещё оставалось? Пару минут путешествий по металлическим лесам, и мы оказались совсем рядом с непонятной конструкцией, позволив осмотреть её во всей красе.
— Что думаешь? — спросил Виктор, спрыгивая на металлический… корпус? — У меня изрядно времени ушло, чтобы сообразить что-то такое, но я знал, что ответ существует. И ты сейчас смотришь прямо на него.
А я ничего не думал — точки отсчёта не было. С полминуты я вертел головой, пытаясь понять, на что, собственно, смотрю, а потом увидел, как из-под брезента справа один из рабочих выкатил тележку со странной металлической деталью, заглянул под колыхнувшуюся ткань и выругался. Огромные диски, на которых лежал массивный и широкая в полтора меня, лента из тех самых металлических деталей. Циклопический конвейер или… гусеница?
— Это танк? Гигантский танк? — я прищурился, глядя на корпус, теперь уже замечая нужные детали. Башня уже установлена, размером с ту, которую я видел на линкорах в качестве носителя главного калибра. Вместо пушки правда стояла странная решётчатая конструкция, но зато были вспомогательные орудия. Калибра, как раз подходящего для того, чтобы торчать из башни какой-нибудь противотанковой артиллерийской установки.
— Нет, это не танк. Это установка по извлечению истока, — Виктор указал на решётчатую конструкцию в огромной башне, — Потребовались годы чтобы придумать платформу, на которую можно её поставить, потом годы, чтобы найти подходящий источник энергии, но теперь… Теперь всё готово. В определённой мере, конечно. И здесь, в моём сборочном цеху посреди междумирья, мы проведём первое испытания.
— Вот как? И на ком же?
— А ты как думаешь? — Виктор свистнул, и рабочие вдруг разбежались от носа танка, оставив пространство перед гигантскими воротами свободным. Только теперь я понял, что ворота как раз подходили по габаритам этой циклопической машине, — на тебе, конечно. Потому что нет ничего лучше для главного калибра этого Мамонта, нежели твой Разрезающий Исток, и с этой машиной Объединитель пройдёт по миру огнём и мечом, захватывая новые истоки и силы.
Пол под ногами вздрогнул и мне пришлось схватиться за перила, чтобы не упасть. Платформа, на которой я стоял, начала двигаться, увлекаемая грузовым краном и скоро оказалась прямо перед башней, в точке, в которую, как я полагаю, был нацелен «извлекатор». Я посмотрел вниз. До бетонного пола было метров десять —человек без истока, несомненно, переломает ноги. Обычный человек. Я же имел некоторые козыри, но прыгать всё равно не стал. Потому что головоломка сложилась и я знал, что нужно делать.
Подбоченившись, я насмешливо посмотрел на Виктора, стоявшего на броне танка чуть ниже меня.
— Странно, конечно, объяснять это тому, чья сила в путешествии между страницами книги, но видимо темнее всего под пламенем свечи. Виктор, ты же сам сказал — неопределённость создаёт две вероятности, обе из которых реальны. Но ты не сделал следующего вывода: сила, который ты пользуешься, содержит в себе также и свою противоположность. Ты сам используешь это, не осознавая: что есть твои двойники, если не противоположность твоему перемещению в другие миры? Ты можешь переместиться сам или призвать своих двойников из других миров.
— Допустим, и что?
— И то, что тебе не пришло в голову подумать, что будет противоположностью моего истока.
— И что противоположно мечу? Щит?
— При чём здесь меч, Виктор? Мой исток — разделение. Неужели не догадываешься, что является его противоположностью? — спросил я и завершил заклятье.
Огромные ворота подёрнуло дымкой и в них раскрылся высокий тёмный портал в Аномалию, откуда из траншей выскочила побитый и потрёпанный танк, куда более скромных габаритов, чем Викторов Мамонт. Из пробитой в нескольких местах башни высунулась светловолосая головка Алисы. Девушка ошалело осмотрелась, но почти сразу заметила меня и удивлённо крикнула:
— Что за… Стас? Как мы?
Виктор расхохотался, стуча каблуком по броне своего монстра.
— И это твоя козырная карта — две дуры на раздолбанной танкетке?
— Нет, не мой козырь не они. Мой козырь идёт следом. Присмотрись, что ты видишь в портале? Думаешь, эти синие огоньки — звёзды?
Виктор последовал моему совету, и улыбка сползла с его лица.
— Не может…
— Ты прав, я не могу убить тебя, — крикнул я, — И не могу разнести твой дурацкий танк. Зато они могут. Чао!
С этими словами я спрыгнул вниз на, на бетон. Катана вспыхнула вихрем огня, тормозя моё падение, а над головой уже грохотали выстрелы.
«Надо же, какие-то пушки у этой дряни были заряжены?»
Из
