Мирослав, услышав шум от падения в воду, мысленно досчитал до десяти и крикнул:
— Зоряна, как там у тебя? Все в порядке?
Но никто ему не ответил. А жизнь продолжалась: по мосту обнявшись шли влюбленные пары и одинокие пьяные, доносилась музыка из ресторана, веселые голоса с пляжа, но Зоряны не было слышно.
— Зоряна, не шути! Ответь! — снова позвал он и, не дождавшись ответа, закричал что есть силы: — Помогите! Человек тонет!
Крик этот напугал парочку, шарахнувшуюся в сторону, и привлек внимание любопытных, количество которых стало быстро возрастать. Они интересовались, что происходит, а узнав, шумно и беспорядочно давали противоречивые советы, ничего не предпринимая. Мирослав швырнул одежду Зоряны на асфальт, не раздеваясь перелез через перила, туда, где еще недавно стояла она, и, развернувшись к воде, продолжал кричать, то зовя Зоряну, то прося о помощи некую абстрактную силу. Толпа за его спиной горячо обсуждала, что лучше сделать: позвать милицию, водолазов, спасателей, которые, несмотря на ночь, должны быть где-то здесь на посту, «скорую помощь» или сбегать на лодочную станцию за подмогой.
— Я прыгаю, Зоряна! Не шути! — крикнул Мирослав в последний раз и, не дождавшись ответа, с сжавшимся от страха сердцем рухнул «солдатиком» в бездну.
— 45 —
Злополучный прыжок с моста обошелся Зоряне очень дорого. Ее посиневшее, холодное тело смогли найти и вытащить из воды только через двадцать минут. Минут десять Мирослав и мужчина — собственно, и нашедший Зоряну, но так и оставшийся безымянным, — безуспешно пытались вернуть ее к жизни, пока не приехала «скорая помощь». Молодой врач скептически выслушал сбивчивый рассказ Мирослава и просьбу сделать все возможное.
— Будем стараться, — сухо ответил он. — Но я не Господь Бог. Слишком много времени прошло.
Проведя реанимационные меры и не добившись успеха, в конце концов погрузили тело Зоряны в «скорую» и прикрыли белой простыней. Мирослав уговорил взять его с собой и устроился рядом с медсестрой — молоденькой полноватой светловолосой девушкой. По дороге она его как могла успокаивала и заодно сказала, что верит в влияние луны на поведение человека.
— Вот, например, сегодня пятое июля, а по лунному календарю это двадцать девятый лунный день, — рассказывала она. — Его называют сатанинским днем. По поверьям, в этот день черные маги вершат неправедные дела, люди ослабевают, их энергия истощается. На ночном небосводе луны не видно. В этот день много лжи и часто снятся вещие сны. Словом, бесовский день. Не исключено, что вашу подружку бес попутал, раз она решилась ночью прыгнуть с моста.
Затем с мистики перешла к собственной особе, сообщив, что зовут ее Катей, учится она на стационаре в мединституте, а на «скорой помощи» подрабатывает для практики и карманных денег.
Потрясенный неожиданной и нелепой смертью Зоряны, Мирослав слушал болтовню толстушки в пол-уха, не сводя взгляда с белой простыни. Под ней покоилось тело девушки, которую совсем недавно он обнимал и целовал!
Вдруг ему показалось, что простыня вздрогнула, приподнялась и опала. Мирослав схватил за руку медсестру, увлеченно рассказывающую о своих планах — после института поступить в интернатуру.
— Видели? Вы видели? Она дышит!
— Показалось, тряхнуло на ухабе, — отмахнулась медсестра, занятая собственным рассказом.
— Да говорю вам, она дышит! — закричал Мирослав и сорвал простыню. Лицо у Зорины было мертвенно белое, словно ее только что вынули из холодильника, в уголках рта пузырилась пена.
— Отходит, — сказала медсестра.
— Она живая, ей надо помочь!
И Мирослав забарабанил в стенку, отделяющую кабину водителя. Автомобиль остановился, задняя дверь открылась, и показался разъяренный молодой врач, готовый немедленно выгнать непрошеного попутчика.
— Помогите ей! — крикнул Мирослав.
Да врач и сам увидел, как тело Зоряны задрожало и задергалось, словно в конвульсиях.
— Работаем! — приказал врач медсестре и жестом велел Мирославу выйти из машины. — Срочно инъекцию камфары в сердце!
Через двадцать минут, когда лицо у Зоряны порозовело, дыхание и пульс нормализовались, медсестра Катя тихо произнесла:
— Бес взял — Бог дал! — И перекрестилась.
— Тело мы спасли, — сказал врач. — А вот мозг… Такое длительное кислородное голодание не может пройти бесследно. А жаль, красивая девушка…
— 46 —
Врач был прав, хотя не все оказалось так печально. В первые дни врачи ожидали, что у нее проявится дегенератизм — результат поражения головного мозга, но Зоряна только полностью потеряла память после перенесенной клинической смерти и длительного кислородного голодания. Она никого не узнавала, элементарные вещи были вычеркнуты из ее памяти.
Однако вскоре девушка начала выздоравливать, с невероятной быстротой восстанавливая провалы в памяти. В первое время Зоряна не вспоминала, а заучивала свою биографию, имена родственников и знакомых.
Родители, терзающие себя и друг друга за недостаточное внимание к дочери, решили, что Зоряне следует взять академический отпуск. Но вскоре оказалось, что потеря памяти имеет выборочный характер, касаясь в первую очередь людей и некоторых событий. Затем она начала вспоминать и людей. Мать с отцом вздохнули свободнее и помирились, надеясь, что к началу занятий дочь полностью придет в себя.
Пожилой лечащий врач Абрам Иосифович, к исходу третьей недели готовя ее на выписку, только руками развел.
— Голубушка, вы не просто везунчик, а везунчик в квадрате! После клинической смерти, тяжелой амнезии, которую мы, что греха таить, считали неизлечимой, вы почти полностью восстановились. А остальное лишь вопрос времени. Судьба сделала вам царский подарок, больше не искушайте ее! Никаких полетов с моста — ни в ночное, ни в дневное время. Можете приходить ко мне в гости с коробкой конфет и бутылкой ликера, но больше никогда не приезжайте на «скорой помощи». А так — милости просим!
Сама Зоряна была настроена не столь оптимистично. С ней происходило то, о чем она боялась говорить вслух, опасаясь, что окажется в психиатрической больнице. По ночам ей снились сны. Не всегда ужасные, но она словно жила в них чужой жизнью. Другие города, другое время, другие лица… Все так реально, так похоже на настоящую жизнь, но только чужую.
В личной жизни у нее тоже было не все гладко. Мирослав и Илья узнали о существовании друг друга, столкнувшись в больнице раз или два, разговорились, и правда вышла наружу. И вместо того что «кто-то должен уйти», при полной непохожести характеров ужасно обидевшись, ушли оба.
В силу своего характера и темперамента одни люди, попав в неблагоприятные обстоятельства, переживают шок, болезненно воспринимая их и опустив руки, другие, приняв их как неотвратимое зло, пытаются приспособиться, даже найти в происходящем некоторые положительные стороны, третьи изо всех сил пытаются их преодолеть. Зоряна принадлежала ко второй категории.
