— Значит, она погибла в сорок первом. А почему на ее могиле нет даты смерти?
— А я не уверена, что она умерла.
— Ей удалось спастись?
— Не знаю.
— А кто тогда лежит в могиле?
— Ее тело.
Зоряна поняла, что продолжать разговор с этой странной старухой бесполезно. Видно, безумие у них в роду. Она встала.
— Спасибо за угощение.
— Сегодня двадцать девятый лунный день… — неожиданно сказала старушка. — Ты не хочешь узнать, как сложилась моя судьба?
— По правде сказать, я спешу. Извините меня.
Тут Зоряна обратила внимание на то, что старушка так и не притронулась к своей стопке с настойкой, а сама она незаметно выпила их целых три.
«Надеюсь, меня не отравила эта сумасшедшая», — вздрогнув, подумала она.
— Моего отца расстреляли вскоре после моего рождения. Отчима, на которого мама оставила меня, перевели из Москвы в Узбекистан. Во время войны он попал в СМЕРШ и погиб в самом ее конце. Я в семнадцать лет ушла добровольцем на фронт. Я хорошо знала немецкий язык, попала в разведшколу и была заброшена в тыл к немцам. Вскоре оказалась в плену, потом концлагерь, после — советские лагеря в Заполярье. Затем снова Средняя Азия… — почти тараторила старушка.
— Спасибо, но в следующий раз… Я обязательно приду. Голова кружится, очень крепкая у вас настойка. Вы меня не отравили?
— От нее ты не умрешь.
Зоряна уже перед дверью спросила:
— Как к вам попал дневник, если она записывала в него свои мысли в поезде, а больше вы не виделись?
— Я знала, что ты об этом вспомнишь и спросишь, — противно захихикала старушка. — Когда она жила в монастыре, то передала его своей знакомой, Нюре, чтобы та переслала мне. В дневнике еще много было написано — ты не все читала…
— Что именно? — заинтересовалась Зоряна, передумав уходить.
— Потом, потом. Всему свое время! — сказала старушка и почти вытолкала девушку за дверь.
— Она не странная, а сумасшедшая, — сказала Зоряна Мирославу на улице.
— Что-нибудь удалось узнать? — поинтересовался Мирослав. — Она похожа на старушку на фотографии?
— По-моему, нет, — вздохнула Зоряна. — Только напоила какой-то дрянью, от которой кружится голова. — И она подробно рассказала обо всем, что увидела и услышала у странной старушки.
— Какие планы на вечер? Надеюсь, кладбище больше не входит в перечень мест, подходящих для времяпрепровождения? — с притворно серьезным видом поинтересовался Мирослав.
— Конечно, нет. Будем считать, что все это было курьезом, которые порой случаются в жизни. Предлагаю поехать в гидропарк, я даже не прочь искупаться.
— Неплохая идея. Погуляем, а потом немного побезобразничаем в воде. Я обожаю ночные купания!
— Какая ночь? До нее еще масса времени.
— А мы не спешим.
Сказочный остров развлечений, гидропарк, включал в себя все, что только можно предоставить для отдыха. Золотистые песчаные пляжи с романтическими названиями — Флоренция, Молодежный, Золотой; шумные ночные дискотеки, околдовывающие лазерной техникой и объемным звучанием, с сумасшествием до утра; небольшие уютные полупустые кафе с ненавязчивой музыкой, будто созданные для разговора тет- а-тет; захватывающие, сверкающие игровые аттракционы, притягивающие ощущением страха из-за выброса адреналина; лодочные станции, откуда круглосуточно можно отправиться в путешествие под скрип уключин и шум воды; многочисленные казино, щедро раздающие посетителям обещания разбогатеть; площадки пейнтбола, тенниса, пинг-понга. И самое главное: отойдя чуть в сторону от главной аллеи, можно оказаться в уголке чудесной природы, которая сохранилась несмотря на все усилия ее извести.
Зоряна с Мирославом для начала прокатились на захватывающих дух «американских горках», которые американцы почему-то называют «русскими». Расстреляли из пневматического «Калашникова» массу цветных баночек и фигурок, но так и не дотянули до приза. Спрятавшись под камышовую крышу кафе, расположенного почти у самой воды, съели сочный шашлык и попробовали сухое красное вино. А после они отправились на дискотеку. Но Зоряна, танцуя, не испытывала обычного удовольствия, лишь неожиданную головную боль и раздражение от музыки, которая ее раньше буквально захватывала. Она уговорила недоумевающего, разгоряченного танцами Мирослава, и они отправились на прогулку по острову, который пытался разогнать темноту яркими огнями увеселительных заведений и светом редких фонарей. Над ними раскинулось великолепное звездное небо, на котором не видно было луны.
— Ты забыл, на острове я хотела искупаться, — капризно сказала Зоряна. Какое-то раздражение овладело ею, чего-то хотелось, но она не знала, чего именно.
— Нет проблем! — сразу поддержал идею Мирослав. — Я знаю тут одно относительно дикое местечко, так что будем втроем: ты, я и луна. — Он поискал глазами ночное светило и не нашел. — Странно. Похоже, у луны сегодня выходной. Придется довольствоваться компанией друг друга. Наверное, завтра будет ветер, — выдвинул он предположение относительно ее отсутствия.
— Это если красный закат, — возразила Зоряна.
— Тогда ваша версия, сеньора? — галантно спросил он.
— Не знаю. Ее не видно, но у меня ощущение, словно она за нами наблюдает… Угрожает…
— Вот-вот камнями начнет бросаться! — пошутил Мирослав. — Да ну ее, нашли тему для разговора. Сегодня нет — завтра появится!
Они вышли на каменный мостик через пролив, разделяющий остров на две части. Внизу темнела вода, впереди со стороны пляжа раздавались голоса любителей ночного купания, справа из освещенного приглушенным светом ресторана «Млын» с большим бутафорным водяным колесом доносилась музыка.
— Я хочу прыгнуть с мостика, — сказала Зоряна, завороженная видом слабо отсвечивающей чернильной воды. — Я никогда не прыгала в воду в темноте.
— А я и при свете дня с него не прыгну. Правда, видел, как некоторые чудаки прыгали отсюда, — ответил Мирослав. — Но только днем.
— А я хочу прыгнуть ночью, ведь я тоже чудачка! — закапризничала Зоряна.
— Зоряна, не дури! Идем, я тебе такое чудесное место покажу для купания, закачаешься! — попробовал отговорить ее Мирослав. После десятиминутных препирательств он понял, что Зоряна та еще штучка и упряма как осел. А аргументы, что она много лет занималась художественной гимнастикой, регулярно посещала бассейн и многократно прыгала с десятиметровой вышки, а здесь «те же десять, от силы двенадцать метров», заставили его сдаться. Зоряна разделась, перелезла через перила, повернулась спиной к черной пропасти и грустно посмотрела ему в глаза.
Этот взгляд еще долго будет вспоминаться ему во сне, тревожа не высказанной вслух мыслью.
— Зоряна, не дури! — крикнул Мирослав, охваченный плохим предчувствием, и схватил ее за руку, пытаясь удержать. Она силой вырвала руку и спиной ушла в темноту, попыталась сделать заднее сальто, но неудачно вошла в воду. Лишнее движение, которое она сделала, чтобы вырваться от Мирослава, не дало ей докрутить сальто, привело к болевому шоку от удара об воду и потере сознания.
