Я был уверен, что ей звонил Накрех, только не понимал: сейчас планируется ловушка на меня или на него.
— Почему ты решила мне рассказать? Я уверен, тебе хочется вернуться в целительство.
— Не буду отрицать, хочется. Но не таким способом. Я не знаю, что задумал этот тип, но точно ничего хорошего. Я не хочу в этом участвовать.
Интерлюдия 17
После рассказа отца цесаревич выглядел совершенно раздавленным.
— Что делать будем, отец?
— Искать этого Накреха.
— А с Елисеевым?
— А что с Елисеевым?
— Я про то, что тебе рассказал Дамиан. Он же потенциальная опасность.
Император вздохнул.
— Александр, не стоит верить всему, что говорят временные союзники, которые хотят извлечь из союза пользы по максимуму. Я не зря тебе передал слова Дамиана — была интересна твоя реакция. К сожалению, она оказалась предсказуемой.
— Но разве не логично убрать потенциальную опасность до того, как она созрела и стала реадьной?
— Саш, у Ярослава было множество возможностей занять мое тело, но он ни одной не воспользовался.
— Это не значит, что не воспользуется дальше. Может, он считает, что твое тело уже слишком старое и нацелился на мое?
Александр вздрогнул, как будто ему внезапно стало холодно, а император захохотал.
— Значит, я, по-твоему, уже старый, Саша?
— Значит, я хочу рассмотреть все варианты, — огрызнулся цесаревич.
— Саш, уверен, при желании он спокойно войдет незамеченным во дворец, спокойно сделает нужное ему дело и так же спокойно уйдет.
— Я как раз про это тебе и говорю. Он опасен. Его надо убрать как можно скорее.
— И остаться один на один с Накрехом? Саша, это недальновидно.
— Можно его убрать сразу после того, как мы разберемся со сбрендившим магом, — предложил Александр. — Отец, да я спокойно спать не смогу, зная, что моя жизнь постоянно под угрозой. Если он однажды покушался на императора, что ему помешает сделать это еще раз?
— Мы это знаем со слов одного человека, который приложил все силы, чтобы убить тогда еще Мальгуса, а сейчас он хочет, чтобы я за него убил уже Елисеева. Моего подданного, между прочим. И заклинание он мне передал главным образом для этой цели, а не против Накреха. Дамиан ненавидит и боится Елисеева.
— Это не значит, что он тебе врал.
— Не значит, — согласился император. — Но проверить на ложь проще человека, который есть в нашем мире, не так ли?
— Тебе просто нравится Елисеев! — зло бросил цесаревич. — Поэтому ты не хочешь признавать очевидного.
— Нравится, — согласился император. — Но это не единственная причина того, что я хочу видеть его живым. Предположим, мы выполним просьбу Дамиана и расправимся с Елисеевым сразу после того, как уничтожим Накреха. И тут из того мира приходит еще один маг, который знает и умеет куда больше нас. Магия в мире Дамиана намного больше развита, надеюсь, с этим ты не собираешься спорить? И что тогда?
— Вот черт! — выругался цесаревич. — Нам не хватало только иномирного дерьма, которое будет захватывать тут тела.
— Саш, ты упустил еще один момент. Тело, которое занимает переселившаяся таким образом душа, собственную душу потеряло, и поэтому обречено. Не надо рассматривать Елисеева как злостного преступника. Нам досталась редкостная удача — получить человека с уникальными знаниями, да еще и лояльно к нам настроенного, а ты предлагаешь с ним расправиться. Это нецелесообразное использование ресурсов. И я еще молчу про обычную человеческую благодарность. Ярослав несколько раз спас мою жизнь.
— Втирается в доверие? — предположил цесаревич, который не хотел отказываться от своих идей.
— Ему куда проще втереться в меня или тебя, — отмахнулся император. — В отличие от Дамиана, в Ярославе куда больше человеческого, он беспокоится не за себя, за клан. Нет, Саша, надо его встраивать в функционирование государства. Использовать его знания и умения на благо страны. Одна школа целителей чего стоит.
— Мне кажется, что все эти выращенные конечности — сказки, — пренебрежительно бросил Александр.
— Какие сказки, Саша? — удивился император. — Там очередь ого-го, несмотря на стоимость услуги. Благодаря елисеевским целителям, в строй вернулись несколько хороших магов из Императорской гвардии.
— Но наши старые целители сказали, что это всего лишь показуха, — не столь уверенно возразил цесаревич.
— Естественно, они же не признаются, что не способны и на десятую часть того, что могут Елисеевские маги. Ты читал доклад о похищении Светланы. В Ермолиной была проделана сквозная дыра. Скажи, наши целители с таким справились бы?
— Там не всякий хирург с этим справился бы, если написанное правда.
— Правда. До хирурга ее бы не довезли. Счет был на секунды. А вытащил ее с того света пятнадцатилетний пацан. И ты предлагаешь от всего этого отказаться? Не ожидал, что ты будешь столь недальновиден, но теперь я понимаю, кто тебя против него настроил. Саша, ты мой наследник, должен понимать, что тебе не только будут стараться показывать все под нужным углом, но и откровенно врать. А тут еще я с пересказом услышанного у Дамиана.
— Да, оно прекрасно складывается друг с другом, — согласился цесаревич. — И его конфликты с нашими значимыми кланами тоже не говорят в его пользу.
— Саш, ты, к сожалению, даже не подумал, что вся деятельность Елисеева направлена на созидание и рост. И что ни один конфликт не был инициирован Елисеевым, каждый раз инициатором конфликта были его противники. И если Мальцев опомнился первым и даже попытался привязать парня к себе, то остальные оказались не столь дальновидны, хотя сейчас притихли все. Елисеев нам нужен. Поэтому я предлагаю тебе пойти к нему в ученики.
— Что? — опешил Александр от столь резкого поворота. — Отец, ты с ума сошел?
— Никак нет, Саша. Напротив, я тщательно обдумал все последствия. Это единственная возможность для тебя приобщиться к целому пласту иномирных заклинаний. Они нужны нашей семье.
— Но это дополнительный риск.
— Дополнительный риск — остаться безоружным. Все остальное — пустые слова.
Император замолчал. Молчал и Александр, больше не торопясь выскакивать со своим мнением и обдумывая все, что только что услышал. А ведь отец прав — кто-то очень тонко сыграл на его эмоциях, подталкивая к мысли, что империя прекрасно обойдется без такого обманщика, как Елисеев. Было ли это
