Книга Страж - Чарльз Маклин

Славу Богу, я не слишком опоздал. Лампа все еще горела, хотя свет ее лихорадочно дрожал. Дождь лился сквозь купол, заливая мой стол. Должно быть, одно из верхних окон было открыто... Я принялся водить лучом по полу, вглядываясь в мечущиеся тени, то и дело оглядываясь через плечо, в любое мгновение ожидая увидеть сам не знаю что.

Насколько мне удалось выяснить, ничто здесь не было потревожено. Горящее пламя означало, что кристалл в безопасности. Но не время было доверяться таким приметам: необходимо удостовериться своими глазами. Я встал на колени у сейфа. Фонарь я зажал зубами: мне надо было прочитать числа на табло и нужны были обе руки, чтобы открыть тяжелую дверцу. Да, слава Богу, он на месте – лежит в глубине верхней полки. Я достал кристалл и, вынув из кожаного мешка, поднес к свету. С ним все было в порядке. Я спрятал его, быстро закрыл дверцу, набрал комбинацию и запер сейф.

Теперь пора было отдышаться. Сидя на корточках, я положил фонарь на пол и вытер лицо рукавом куртки. Затем, стиснув обеими руками шею и глубоко дыша, попытался восстановить дыхание. В процессе этого я краем глаза заметил что-то, торчащее из бака. Что-то, что не должно было там находиться... Не понимаю, как я мог не заметить его раньше, он поблескивал в луче фонаря – большой двурогий железный полумесяц, еще влажный после дождя.

Значит, я все-таки снял его.

Выходит, проверив флюгер ранее этой же ночью, я не оставил его на месте и не вернулся в постель, а сошел вниз, выключил сигнализацию, а потом вернулся сюда. Именно так я и собирался поступить, только потом раздумал – или мне показалось, что раздумал...

Я вспомнил, как сидел за столом и курил сигарету. Тогда я и обнаружил серебряный амулет в связке ключей. Помню, как я расстегнул его. Но если все так и есть, то где же сейчас этот амулет? И его отвратительное содержимое? Не у меня в связке, не в мусорной корзинке, не на полу – должно быть, все это мне пригрезилось. И разговор с Пенелопой по телефону. Пригрезился тоже. Мираж. Вроде того, как я решил, что Анна сбрила свое золотое руно...

И во всем этом виноват Сомервиль. Это он ухитрился так затрахать мне мозги.

Когда я сейчас спущусь по лестнице, я найду дверь в спальню открытой, а Анну мирно спящей в постели, свернувшись в клубок, – так, словно ровным счетом ничего не случилось.

Я поднялся на ноги и медленно подошел к баку.

Серп флюгера, оказалось, доставал мне до подбородка. Когда стоишь с ним рядом, он куда больше, чем кажется снизу. Слегка пригнувшись, я взвалил его себе на плечо и поднял, держа древко под компасом. Хотя он и сделан из чистого железа, он оказался не слишком тяжелым. Он так хорошо сбалансирован, что нести его нетрудно. Мне не составило труда спустить его по лестнице.

Запах росы наполнил мне ноздри.

Видит Бог, я действительно люблю ее.

Я уже собирался снести флюгер вниз, когда до меня донесся вопль, – вопль настолько истошный, что он не мог оказаться моей фантазией.

За те несколько секунд, что я спускался на второй этаж, вопль не умолк. Не умолк он и когда я замолотил кулаками в дверь спальни, окликая Анну по имени. Она продолжала вопить. Этот звук буквально раздирал меня на части. Я был не в силах его вынести. Что они с ней делали? Но дверь и в самом деле была заперта, по крайней мере это мне не почудилось. Да и стены коридора на самом деле были влажны, ковер в самом деле был в пятнах и в осколках стекла и фарфора.

Я обнаружил, что молюсь, чтобы поспеть вовремя.

Я просунул острый конец флюгера в щель между дверью и дверной коробкой и потянул на себя рукоять, как рычаг. Дверь треснула, стаей взметнулись щепки, и я услышал, что вопль замер у нее в горле.

Я толкнул дверь. Она не поддавалась, упершись во что-то тяжелое, но я навалился на нее всем телом, отжал и протиснулся в спальню.

Все вслед за этим произошло настолько быстро, что я не могу с точностью определить, что именно бросилось мне в глаза в первое мгновение, а что я вспомнил и сложил одно с другим уже потом. Я припоминаю опрокинутый платяной шкаф, вывалившаяся из которого одежда грудой валялась на полу, занавески, раздувшиеся парусами возле разбитых окон, матрас, наполовину сдернутый с кровати, кресло, придвинутое к двери, ведущей в ванную, – следы жалких попыток Анны не впустить меня или убежать самой. Она зажгла несколько восковых свечей на ночном столике, и поэтому в комнате сильно пахло церковью.

Сперва я ее не увидел. Я решил, что она, должно быть, спряталась в оконной нише. Я сразу же кинулся к окнам, но услышал тихий прерывистый плач у себя за спиной. Я резко развернулся, занеся над головой флюгер.

В глубокой тени возле вернувшейся в прежнее положение двери я увидел Анну, сидящей на корточках на полу. Полуголая, она забилась в угол, вобрав голову в тощие плечи. Над ней возвышался крупный мужчина в одежде с капюшоном – одежде, покрытой красной сочащейся жидкостью. Он занес над головой чудовищное кривое оружие, похожее на огромных размеров турецкую саблю. Обернувшись к нему, я, как в замедленном кадре, увидел, что шея у незнакомца взбугрилась мышцами, пока сам он, вложив всю силу в удар, опускал свое смертоносное оружие на голову Анне. В ее глазах, устремленных ко мне, я заметил отблески ужаса и отчаянную мольбу.

Я поспешил обрушить флюгер на голову чужака. Анна закричала. Помню, что не сводил с нее в это мгновение взгляда. Но стоило мне замахнуться, фигура с ятаганом исчезла. К собственному ужасу, я обнаружил, что, кроме нас с Анной, здесь никого нет. Но было слишком поздно для того, чтобы предотвратить удар. В какую-то долю секунды я, ощущая собственную беспомощность, понял, что убиваю ее. Я закрыл глаза. В последнее мгновение я отчаянно закричал, чтобы не слышать самого удара.

Ужас содеянного отозвался резкой болью у меня в руках. Я не мог определить, попал я в нее или нет. Долгое время я не осмеливался посмотреть в ее сторону.

Когда я наконец открыл глаза, Анна исчезла. Сперва я подумал, что не просто убил ее, но и уничтожил тело. Но потом услышал, как она спускается по лестнице. Должно быть, ей удалось отпрянуть, удалось отползти от моего удара. Железный полумесяц врезался в стену примерно в том месте, где только что находилась ее голова. Он застрял там накрепко.

Я услышал, как хлопнула входная дверь.

Я сел на край кровати. Меня затрясло. Я снял с себя куртку и пижамные брюки. Они промокли насквозь. Затем я завернулся в одеяло и стал ждать, пока не кончится ночь.