Пробираясь перелеском, Далмира срывала растущие на кустах ягоды и бросала в рот. Кислые и терпкие, они едва заглушали голод, но пить захотелось еще сильней. Далмира вспомнила путешествие с Шенном. Дикарь всегда мог найти съедобное растение или убить небольшого зверя. Но сейчас она одна, помощи ждать неоткуда. У нее есть кинжалы, и хищников она не боится, но охотник из нее никакой. Денег тоже нет и… Далмира едва не заплакала. Ей казалось: весь мир восстает против нее, сжимая невидимые, смертельные объятия. Что делать, что?! Она остановилась, в бессильной ярости вонзив один из кинжалов в дерево. И вспомнила Кинару, перед смертью мечтавшую о свободе. Вспомнила Немого, пожертвовавшего жизнью ради нее… Она выберется, должна выбраться! Ради них, мертвых, но живых в ее памяти. Они смотрели на нее изнутри и молчали, но Далмира знала, что они хотят сказать…
– Я выживу, обещаю вам, – сквозь слезы произнесла она, вытаскивая застрявший в коре кинжал. – Клянусь тебе, Кинара, Тормун не поймает меня!
На следующий день Далмира, усталая и ослабевшая, вышла к селению. Жители с удивлением смотрели на измученную женщину в мужской одежде со странными красными волосами, но в приюте не отказали. Далмиру накормили кашей и дали в дорогу хлеба. Радушные хлебопашцы не приняли в дар предложенный незнакомкой кинжал и, поблагодарив их, девушка спросила дорогу на Ринересс. Поселяне указали ей путь. Далмира пошла, куда показали, но едва деревня исчезла за поворотом, сошла с дороги и двинулась на восток, постепенно сворачивая к югу. Она слышала, что хартоги-охотники способны выслеживать зверя очень долго, они не знают устали и не станут ее жалеть. Вперед!
Вторую ночь, как и первую, девушка провела под открытым небом. Разделив оставшийся хлеб на три части, Далмира съела один кусок, остальное оставила на завтра. Кто знает, попадется ли ей какое-нибудь селение, а если попадется, будут ли арны столь же добры к беглецу…
Крыши домов показались из-за холма неожиданно, и Далмира замерла, разглядывая раскинувшееся перед ней селение или хеш, как говорили в Арнире. Деревянные дома располагались без какого-то плана, некоторые были обнесены заборами, некоторые нет. На площади с круглым колодцем девушка увидела горстку людей. С холма они казались одинаковыми, как лесные мураши. С другой стороны к селу подступала река, вернее сказать, ручей, еле заметный за кронами деревьев. Далмира решила спуститься к людям.
Поравнявшись с первыми домами, она почувствовала тревогу, но продолжала идти к площади. И увидала хартогов! Трое охотников с луками за спиной разговаривали с местными. Погоня уже здесь! Девушка бросилась бежать и с ужасом услышала пронзительный детский крик:
– Смотри, мама, чужая!
Она с разбега вломилась в заросли, сминая упругие ветви. Кусты не пускали, цепляли за ноги и хлестали по лицу. Кое-как пробившись, Далмира устремилась в лес, ожидая свиста выпущенной в спину стрелы. Бежала, пока хватило сил, затем попыталась успокоиться и не паниковать. Лес густой, им тяжело будет найти ее. На траве почти не остается следов. Мало ли что говорят про охотников-хартогов… Она же не зверь, она умнее!
Вскоре ноги превратились в тяжелые, неподъемные столбы, а в боку нестерпимо закололо от быстрого бега. Далмира упала на траву и лежала, прислушиваясь. Сил двигаться дальше не было. Если они нагонят ее, она станет биться. И если не убьет их, то умрет свободной!
Но преследователи отстали. А может, устроили засаду и ждут где-то впереди? Она не знала этой страны, не знала дорог и не походила на обычную женщину в своей одежде и красными, как луна Игнира, волосами. Ей некому доверять и не у кого просить защиты. Ничего! Она выжила в полном опасностей Кхиноре, выживет и здесь.
К вечеру девушка подошла к постоялому двору. Большое, обнесенное крепким забором, хозяйство располагалось недалеко от перекрестка двух вымощенных камнем дорог. Место было опасное – хартоги наверняка появятся здесь, если уже не сидят внутри дома. Но голод и усталость толкнули ее на риск.
Далмира прислушалась. Во дворе таверны было тихо, лишь из окон слышались голоса подвыпивших мужчин. Далмира уцепилась за край частокола, подтянулась и перелезла во двор. За забором тянулись пристройки с закрытыми на замки дверями, вонявшие навозом стойла для крогов, и большая поленница дров. Прокравшись до угла дома, она выглянула во двор. Никого. Сбоку хлопнула дверь, и какой-то мужчина выплеснул под забор ведро с помоями. Из открытой двери до девушки донеслись сводящие желудок ароматы кухни. Как хочется есть!
Словно почувствовав что-то, мужчина оглянулся и увидел прижавшуюся к стене Далмиру.
– Ты откуда здесь взялась? – спросил он. Темноволосый, средних лет арн был одет просто: суконные штаны и рубашка, да прожженный фартук на поясе. Похоже, он не боялся изможденной девушки с кинжалами в руках.
– Мне нужна еда, – сказала Далмира. – Ты можешь принести еды? Только чтобы никто не видел?
– Ты от кого-то прячешься?
– Да.
– От кого?
Далмира посмотрела на его лицо. Обычное, безбородое и безусое, оно не выражало ни чрезмерного страха, ни чрезмерного удивления. Стоит ли ему доверять?
– На тебе мужская одежда и нет лент в волосах, – сказал мужчина. – Кто ты такая?
– Я хартог… Вернее, была хартогом.
– Ты сбежала от хартогов? – изумился мужчина. – Великий Эльмер! Они ищут тебя!
– Ищут… Послушай, мне не нужны расспросы, мне нужна еда. – Далмира выразительно взглянула на мужчину и убрала кинжалы в ножны на поясе. – Ты поможешь мне?
Тот улыбнулся:
– Почему нет? Хозяин не обеднеет, если я дам тебе немного хлеба и мяса. Жди тут.
Он вошел в дом и захлопнул дверь. «А если он обманывает? – подумала Далмира. – Если сейчас позовет кого-нибудь?» Бежать она устала, а убивать не хотела. Единственным человеком, которому она желала смерти, был хелмар, убийца отца. Но он давно мертв. Впрочем, есть еще один негодяй, тот, что сейчас идет по ее следу…
Дверь открылась и, прежде чем девушка выхватила ножи, в проеме появился новый знакомый:
– Вот, возьми. – Он протянул ей кусок пропитанного соусом хлеба с лежащим на нем жареным мясом. – Ешь спокойно, кроме меня, сюда никто не приходит.
Он кивнул ей и захлопнул дверь. Далмира впилась зубами в мясо. Глотая наспех пережеванные куски, она вслушивалась в звуки двора. Вот крог стукнулся рогами о стенку, вот кто-то из гостей затянул песню. Резкий и гулкий звук заставил замереть. Что это? Девушка выглянула из-за угла и увидела, как слуга открывает широкие ворота. В спустившихся сумерках она увидела группу вооруженных мужчин. Компания быстро прошла внутрь двора, направившись к дверям таверны. Хартоги?! Или нет?
Дверь кухни еще раз открылась, но теперь Далмира была быстрее. Ее кинжалы, очертив сверкающую дугу, прижались к горлу вышедшего из дверей мужчины.
– Это я… – выдавил он, но Далмира не убрала оружие:
– Я видела здесь хартогов! Ты сказал им обо мне?
