Книга Владимир Набоков. Русские романы - Нора Букс

Другой отсыл этого образа – к картине бельгийского художника-символиста Фернана Кнопффа «Искусство или ласки» (L’Art ои les caresses). На ней рыжеволосая женщина-пантера чувственно и вожделенно льнет к поэту. В «Даре» такая связь возникает в воображении Федора: «Он вообразил гораздо лучше, чем давеча при ней, как, должно быть, податливо и весело на все нашло бы ответ ее небольшое, сжатое тело, и с болезненной живостью он увидел в воображаемом зеркале свою руку на ее спине и ее закинутую назад, гладкую, рыжеватую голову».

Воспроизведение сцены в раме зеркала сигнализирует связь ее с живописью. Однако Федор отказывается от любви «пантеры»: «Единственная прелесть этих несбыточных объятий была в их легкой воображаемости», – переводя любовные ласки в творческую фантазию.

Приведенные примеры не исчерпывают темы, но иллюстрируют, как прием литературной аллюзии в творчестве В. Набокова становится приемом поэтики эротизма. Как уже было отмечено, большинство таких аллюзий относится к живописи и подчинены они художественной задаче произведения – созданию литературными средствами «портрета» героя, повлиявшего «на литературную судьбу России». Именно так определяет роман «Жизнь Чернышевского» Кончеев. Привожу в сокращении уже упоминавшуюся в предыдущей главе цитату: в своей рецензии «он начал с того, что привел картину бегства во время нашествия или землетрясения, когда спасающиеся уносят с собой большой, в раме […] портрет давно забытого родственника. Вот таким портретом является для русской интеллигенции и образ Чернышевского…»

Воспроизведение портрета в книге гарантирует его от таинственного исчезновения и обеспечивает всматривание, изучение. При этом эротика изображения способствует его пародийному обнажению, демистификации.