Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
МАНИФЕСТ АРТЕЛИ АРТИСТОВ!!!
Синтезировать из обломков драматический театр!!!
Современный театр – суп, который не сварен.
Рок-ритмы есть, пантомима, акробатика есть, секс есть, раскованность есть, даже развязность есть! Свет есть! Огня нет!!!
Огонь драматического театра – жизнь человеческого духа в формах самой жизни!!!
(Пропускаю десяток строк с восклицаниями.)
Создать ансамбль из ярких индивидуальностей.
Не чураться гастролей – в стране и за рубежом…
…во имя того, что влекло многие поколения наших отцов и дедов, во имя того, что называют и что действительно есть –
ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР!!!
Шутка! Розыгрыш! Приглашение к насмешливости!
Но я ошибся, я дал маху! Манифест поместили в программку спектакля. В ней все было шуткой – так мне казалось, – начиная с названия – «ИГРОКИ XXI». Тогда, в 91-м году, про будущий век еще не особо говорили, а мы горделиво забрасывали Гоголя в новое тысячелетие. В шутку! В насмешку, господа!
А получилось вот что. Точно в срок мы начали генеральные репетиции. Мы пригласили публику на эти репетиции. Мы пригласили критику! Пять дней мы играли для переполненного зала бесплатно. Пять раз был громовой успех. А на шестой раз – 25 февраля 1992 года – была премьера. И опять битковый аншлаг, перекупщики торговали билетами по пятерной и десятерной цене. Но!!!
К премьере вышло множество рецензий. И все были либо ругательные, либо поносно-ругательные. Наш пресс-атташе Маша Седых только ахала – как это могло случиться? Людям же нравилось, почему такая злобная атака?
В атмосфере колоссального спроса на билеты, всегда переполненного зала, оваций в середине и в конце и при этом непрекращающегося озлобления прессы прошли все шестьдесят представлений и полтора года жизни этого спектакля.
Мне трудно понять, что случилось. Могу только предполагать. Ну, во-первых, мои личные взаимоотношения с критикой, прямо скажем, не сложились после нашего переезда в Москву. Даже несомненно успешные «Тема с вариациями» с Р. Я. Пляттом и «Правда – хорошо, а счастье лучше» с Раневской, прошедшие сотни раз с огромным успехом, в прессе подвергались поношению. В случае с «Игроками», я думаю, было три основных недоразумения.
1. Отдельные товарищи подумали, что мы всерьез мним себя реформаторами и обновителями русского театра. «Манифест» вызвал раздражение, а скрытая насмешливость всей постановки доходила до обычных зрителей, но почему-то оказалась невидимой для некоторых специалистов. Не настаиваю, но предполагаю – дело не в привычном для критики отсутствии длинных указательных пальцев современной режиссуры, указывающих, где, что и кем придумано в спектакле. Отсутствие швов и белых ниток в нашем спектакле вызывало ложное ощущение, что не придумано ничего.
2. Отдельные товарищи ошибочно решили, что это халтура. Им показалось, артисты играют сами себя, ходят куда хотят и говорят, что им заблагорассудится. Им показалось, что художник Давид Боровский на этот раз ничего не придумал и просто расставил мебель по комнате. Они ошиблись, отдельные товарищи. Спектакль был выверен до миллиметра, актеры (по крайней мере на первых представлениях) были изумительно точны в ритмах и движениях, которые были построены по всем музыкальным законам. Работа художника абсолютно выполняла поставленную задачу – гиперреализм без всяких подсказок и костылей для смотрящего, чтобы он понял, что это какой-нибудь «изм», а не живая жизнь.
3. Отдельные товарищи ошибочно предположили, что мы очень много заработали на этом спектакле. Это было не так. Было наоборот. Высокооплачиваемые артисты согласились получать весьма скромные деньги, чтобы участвовать в этом артельном спектакле. Театр окружили спекулянты и мошенники, желая заработать на таком собрании притягательных имен, но мы только играли мошенников, но никак не были ими.
Женя Евстигнеев с блеском сыграл «академика» Михаила Александровича Глова… всего девять раз. 1 марта мы проводили его в Англию на операцию сердца. В Англии 4 марта Женя скончался в клинике. Похоронили его в Москве на Новодевичьем кладбище.
Потеря для России и для нас, в частности, была невосполнимая. В наш точно выверенный спектакль невероятно трудно было ввести кого-нибудь другого. Поэтому я оставил свое режиссерское место в зале и вышел на сцену в роли Глова. В этом составе мы и играли до конца.
Никогда в моей жизни не было столько счастливых совпадений, как на пути к премьере «Игроков», и я благодарен за это судьбе. Но и ужасные удары сопровождали жизнь этой злой комедии – смерть Жени, тяжелая болезнь Лени Филатова. По сравнению с этим обиды, нанесенные критиками, кажутся если не комариными укусами, то жалом осы. Больно, но вытерпеть можно.
Еще раз я вспомнил фразу моего любимого Ибсена: «Более всех силен тот, кто более всех одинок». Справедливо. Но в этот период я еще и не был одинок. У нас была АРТель!
Дивертисмент
(Юрий Сергеевич)
Это теперь просвещенные люди думают, что ВТО расшифровывается как Всемирная торговая организация, в которую все мечтает вступить Россия. А пятьдесят лет назад ВТО – это было Всероссийское театральное общество. Основано оно было еще в конце XIX века с целью «материального вспоможения несостоятельным актерам». Может быть, это единственная организация в России, прожившая без перерыва более ста лет, пережившая революцию, сталинизм, хрущевское и брежневское время, крушение социализма и перестройку. Горжусь, что три поколения нашей семьи – члены ВТО: отец, я и моя жена, а теперь дочь!
В курортном поселке Комарово (по-фински – Келомякки) на Карельском перешейке под Ленинградом слово ВТО знали все. ВТО – это Дом творчества актеров на углу Цветочной и еще какой-то дачной улицы. Двухэтажное уютное строение на одну семью, оставшееся от финнов, где теперь гнездилось десятка три разновозрастных и разнополых актеров. Были еще два строения – столовая и административно-жилой корпус. Но это уже новострой барачного типа. Еще лужайка, волейбольная площадка и… всё. Больше ничего. Ну конечно, невысокий забор, которым все это обнесено.
А дело было давно, в середине пятидесятых, в толькочтопослесталинские времена. В строгое, значит, время.
И вот летом проводят свой отпуск на скромной этой территории творческие работники. Купаются в Финском заливе (пешком до него 12 минут), гуляют между деревьями, пьют водку и, главное, разговаривают на разные темы. И разговоры эти очень интересные. Всем весело. Поэтому в Домах творчества ВТО (во всех!) никогда нет никакой культурной программы. Затейника или там аккордеониста – нету их. Отдыхающие сами себе культурная программа. Кино тоже не было в Комарове. И физзарядки не было. Был блям – удар в рельсу, призывающий к обеду. Всё! Среди отдыхающих был и Юрий Сергеевич с женой-пианисткой и сыном-студентом. Юрий Сергеевич был опытным отдыхающим. Он в первый же день срезал в орешнике палку и сделал из нее приличную трость, сложил из газеты наполеоновскую треуголку и надел ее на голову и в таком виде совершал длительные прогулки в окружении многих интересующихся, потому что Юрий Сергеевич был отличным рассказчиком и полемистом.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
