И уж конечно, не было ничего проще напугать до полусмерти не вполне вменяемого, невротизированного до предела Петра — как раз в нужный момент и как раз в нужную меру.
НОВАЯ СИСТЕМА ВЛАСТИ
Отправив в ссылку Софью и Василия Голицына, Нарышкины и не подумали даже пальцем тронуть «первого царя» Ивана. Во–первых, если Софья и злоумышляла против Петра, хотела пролить родную кровь, то уж никак не хотел этого Иван. Если бы и возвели на него напраслину — никто все равно не поверил, потому что был Иван человек, может быть, и слабоумный, но, во всяком случае, добрый и спокойный. И много раз уговаривал мириться обоих — и Петра, и Софью (как будто в них самих было дело!).
Да и не был он никому помехой, добрый и глупый царь, тихо сидевший себе на троне да сидевший и кротко подписывавший все, что ему только ни подсовывали. Помер Иван очень рано, чуть не дотянув до тридцати, осенью 1696 года. До самой его смерти оба царя на официальных церемониях сидели рядом, на специально сделанном «двойном» троне. К Ивану иностранные дипломаты даже обращались к первому как к старшему, «более главному» царю. Петр жаловался,что у «братца Ваньки» «из носу воняет» и что он «дурак несусветный», но нарушить церемонию не мог. Он кротко высиживал, если не получалось сбежать.
А главное, братец вовсе и не мешал ему править. Мешала собственная мама, а как она померла — и не стало никаких препон для юной, деятельной натуры. Иван даже не очень понимал, что делает брат, а уж воспрепятствовать поступкам Петра ему бы и в голову не пришло.
Так с осени 1696 года Пётр I Алексеевич оказался единственным царем Московии. Не потому, что он готовился к династической войне и сумел ее выиграть — а потому, что был знаменем победившего клана. Он был сыном матриарха этого клана, и очень может быть — отравительницы его брата. Не потому, что готовился к царствованию, и, уж конечно, не потому, что намеревался провести какие–то реформы.
Шанс стать царем у Петра I появился после смерти его отца и старшего брата. Шанс реализовался вследствие хитрой интриги матери. Он сделался царем как знамя неизменности и консерватизма. Прямым следствием его прихода к власти стало правление серого и вороватого клана Нарышкиных, развал сделанного его предшественниками.
Называя вещи своими именами, Пётр I, младший сын Алексея Михайловича Романова, случайно сделался русским царем, и в этом смысле — случайной судьбой Московии и всей России.
Зададимся вопросом — кто же оказался этим царем?
Человек с какой подготовкой и с какими личными качествами? Ведь теперь от личных качеств его, неограниченного монарха, зависело невероятно многое.
Глава 2 ВОСПИТАНИЕ
Существовали важнейшие причины, по которым Петр и после смерти матери в 1694 году долгое время почти не занимался управлением государством. Одна из них — полное отсутствие систематического образования.
Федора, наследника престола, и Софью учил Симеон Полоцкий — монах из Западной Руси, окончивший Киево–Могилянскую академию. Образованнейший человек, писавший стихи на русском, польском, латинском языках, ставивший собственноручно написанные пьесы назидательного содержания и выпускавший сборники проповедей, он очень даже имел, чему научить царевича и царевну. Только вот Петром он отродясь не занимался — считалось, что нечего тратить время и силы на образование младшего царевича, который все равно никогда сидеть на престоле не будет.
Подход это и не гуманный, и не особенно разумный. В наш более справедливый и просвещенный век у него найдется немного сторонников. Но тогда очень часто наследнику давали гораздо лучшее образование, чем остальным царским детям. Для Петра же сочли вполне достаточным дьячка — Никиту Зотова. Сохранилось замечательное описание того, как Зотова сделали учителем Петра. Знаем мы об этом из записок некого Крекшина, который из любви и благоговения к Петру лет тридцать собирал любые известия, сообщения, документы, бумаги — лишь бы они имели к Петру хоть какое–то отношение.
По старомосковскому обычаю Петра начали учить с пяти лет. Его старший брат и крестный отец, Фёдор, не раз говаривал куме–мачехе, царице Наталье (которая была старше его самого всего на 10 лет): «Пора, государыня, учить крестника». Царица просила Федора найти учителя «кроткого, смиренного, Святое Писание сведущего».
Приближенный царя Федора Алексеевича, Фёдор Соковнин, и указал царю на подходящего «мужа кроткого и смиренного, и грамоте и писания искусного» — на Никиту Моисеева сына Зотова, подьячего приказа Большого Прихода.
Царь пожаловал его к руке и проэкзаменовал в присутствии Симеона Полоцкого. Симеон одобрил чтение и письмо Зотова, и тогда Соковнин повел Зотова к вдове царя Алексея, Наталье. Наталья Кирилловна приняла его, держа Петра за руку, и сказала:
— Знаю, что ты доброй жизни и в Божественном Писании искусен; вручаю тебе моего единственного сына.
Зотов же залился слезами от волнения, упал на колени со словами:
— Недостоин я, матушка, принять такое сокровище!
Царица пожаловала его к руке и велела назавтра начать обучение.
Идиллическая картинка, ничего тут не скажешь! Такая идиллическая, что даже как–то неловко, рассказав её, тут же расследовать, кто же кого приучил к запойному пьянству: Никита Зотов Петра или наоборот?! Из чего, помимо всего прочего, следует подтверждение высказанной Иваном Тургеневым мудрости:
«Друг Аркадий, не говори красиво»
(Тургенев И.М. Отцы и дети. М., 2002. С. 39)
Как правило, рассказывание красивых идиллий призвано только скрыть какие–то неприглядные факты. А Никита Зотов то ли изначально был горьким пьяницей, то ли его сделал таким Петр, что тут поделать?!
Может, конечно, возникнуть естественнейший вопрос: как мог споить Никиту Зотова шести-, от силы десятилетний малыш?! А очень просто. Сам, своими собственными ручками семилетнего ребенка он, конечно же, не смог бы сладить с тщедушным, но вполне взрослым Зотовым, вошедшим в какую–никакую, а мужскую взрослую силушку… Но «зато» у Петра были потешные войска, и он пользовался ими вполне квалифицированно, как и подобает военачальнику.
Петр желал бегать и играть, он буквально минуты не мог сидеть на месте спокойно. Книжное учение требовало (и в наши дни тоже требует) внимания, усидчивости, времени. Зотов требовал, чтобы Пётр сидел за столом и учил буквы, читал и считал. И тогда Петр приказывал потешным солдатам поймать Зотова, привязать его к стволу толстого дерева. Не прикрутить, как это делается в фильмах про индейцев! Зотов был одним из очень немногих людей, к которым Пётр был всё же гуманен, и с ним поступали приятнее. Никиту Зотова крепко обвязывали веревкой вокруг пояса — так, чтобы он не мог отвязаться и убежать, а другой конец веревки крепили к стволу дерева (так привязывают к колышку козу).
А чтобы первому учителю было не скучно, в пределах его досягаемости оставляли приличную баклажку с сивухой. Делать Никите Зотову больше ничего не оставалось, потому что Петр убегал с потешными на весь день, заниматься более увлекательными делами. Привязанный Зотов уже от нечего делать всё прикладывался и прикладывался к баклажке, пока не приходил в замечательное состояние духа, а потом не засыпал. Добрый Петя Романов, будущий царь Пётр I, даже оставлял Зотову ветоши, чтобы было на чем прилечь, чтобы не на голую землю!
