Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Спаситель дал ему тумака в плечо, но попытался искупить свое свинство по отношению к Луизе, пробурчав, что еду приготовит сам.
Машина Спасителя стояла на углу улицы Мюрлен и аллеи Пуансо. Он искал по всем карманам ключи и услышал, как Габен довольно громко сказал:
– Смотри-ка, Кен! Надо ему сказать, что ветеринарная клиника Барби находится не тут.
– Что-что?
Габенов трёп не всегда легко поддавался расшифровке. Но он мотнул головой в сторону дома номер 12 – там у дверей стоял молодой человек, прилизанный и одетый с иголочки, точь-в-точь жених Барби. Спаситель его окликнул:
– Сегодня с полудня до двух часов мой кабинет закрыт.
– Месье Сент-Ив – это вы?
При ближайшем рассмотрении молодой человек оказался мужчиной лет сорока, но с юношеской фигурой. Лицо его показалось Спасителю почему-то знакомым – где же он мог его видеть?
– Так что же, вы не можете меня принять?
– К сожалению, нет.
В досаде человек вдруг пнул дверь ногой, и этот капризный жест его выдал.
– Вы не месье Вьенер? – спросил Спаситель.
– Он самый, – отвечал посетитель, ничуть не удивленный тем, что его узнали.
– Я думал, вы уехали в Торонто.
Самюэль говорил, что у его отца гастроли в Канаде.
– Еду завтра, – сказал Вьенер, почти не разжимая губ. И по-балетному, легко и небрежно, спорхнул с крыльца.
Спаситель вспомнил слова своей старой няни: чтобы птичка не улетела, надо насыпать ей на хвост три крупинки соли.
– Я еду к одной пациентке в больницу.
Вьенер передернул плечами. Какое это имеет значение, раз не относится к нему!
– Но ради вас постараюсь освободиться к половине второго. – Спаситель подчеркнул интонацией «ради вас».
Вьенера так и подмывало ответить в духе капризной примадонны: «Теперь или никогда!»
Пока он колебался, Спаситель прибавил:
– Если вы не обедали, тут на углу есть приличное кафе.
Почему он так настойчив? Не хочет упустить птичку?
– В половине второго, – бросил Вьенер и, не оборачиваясь, пошел прочь. Как будто это он назначил встречу.
Спаситель промолчал, но у него чуть не сорвалось с губ: «Вот зараза!»
– Что нужно Кену? – спросил Габен уже в машине.
– Узнаю в половине второго.
Больше они не разговаривали до самой больницы Флёри, где их принял доктор Агопян.
– Вашей матери лучше, – сказал он Габену. – Она говорит о вас. Мы ее скоро выпишем.
На лице Габена полное равнодушие. Удивленный врач вопросительно посмотрел на Сент-Ива.
– Габен задумался, как он будет справляться с трудной ситуацией, – поспешил объяснить психолог. – Других родных в Орлеане, кроме матери, у него нет.
– Тем более он должен быть доволен, – неодобрительно сказал врач.
А Габена точно обухом по голове огрели. Много лет он жил вдвоем с матерью, чье поведение было совершенно непредсказуемо. Теперь он обрел прибежище на чердаке у Сент-Ива, но его опять собираются выдворить.
– У матери шизофрения, – чуть слышно сказал он.
– Кто это вам сказал? – возмутился врач.
– Одна сестра в отделении.
– Да? И с каких это пор медсестры ставят диагнозы?
– Так у нее шизофрения или нет?
– Все не так однозначно. Шизофрения или нет! Нам удалось стабилизировать состояние мадам Пупар, и она хорошо переносит лечение. Можете сами убедиться, если к ней зайдете. Она в 109-й палате.
Спаситель прикусил себе щеку, чтобы не вмешаться в разговор. По сути, доктор Агопян, конечно, прав, но к чему этот укоризненный тон?
Первым, что увидел Габен, войдя в палату, была обезьяна. Довольно страшная, со вздернутой губой и оскаленными зубами. И не одна. Везде по обезьяне: на стене, на столе, на кровати.
– Я занялась рисованием, – подала голос мадам Пупар.
Эрготерапевт[5] посоветовал ей зарисовывать свои галлюцинации.
– Класс, – с трудом выдавил Габен.
– Добрый день, мадам Пупар! – Спаситель встал напротив стула больной.
– Эмили, – послышалось в ответ.
– Да, Эмили, добрый день. Вы помните меня? Я Спаситель. У вас получился прекрасный рисунок. И очень выразительный.
– Человек с обезьянкой уистити.
Взгляд Эмили где-то витал, голос звучал механически.
– Не очень-то она приветливая, – продолжал Спаситель. – Это скорее бабуин. Причем довольно злобный.
– Очень злобный, – подтвердила мадам Пупар и в первый раз посмотрела Спасителю в глаза.
Воспользовавшись этим, он повел головой в сторону, указав ей на сына.
– Габен… – произнесла она.
– Здравствуй, мама.
– Здравствуй, Габен. Я… из-за лекарств… медленно соображаю.
Все трое помолчали.
– Рада тебя видеть. Сходим в кино, если хочешь.
– Э-э… не сейчас, – сказал Габен, переглянувшись со Спасителем.
– Да, не сейчас, – согласилась мадам Пупар. – Тут ведь больница. Тут есть только телевизор. В шестнадцать часов мы смотрим телевизор. – Она пыталась, как могла, поддерживать беседу. – Как у тебя дела в школе?
– Хорошо, – ответил Габен. – Я теперь обитаю в доме месье Сент-Ива.
– Как монах.
– Что? – опешил Габен.
– Обитаешь. Обитель. Монастырь. Монахи.
По части игры со словами мать определенно перещеголяла сына. Спаситель жестом подсказал Габену, что можно подвинуть бабуина и сесть на кровать, а сам опустился на табуретку. Он рассказал мадам Пупар, что Габен ночует у него, отлично ладит с его девятилетним сыном, иногда пропускает уроки в лицее, но старается подтянуться. Мадам Пупар, казалось, слушала, кивала, подавала односложные реплики: да, нет, а? о! А под конец сказала:
– Как хорошо, что вы о нем заботитесь. Ему повезло. – И, посмотрев на сына, прибавила: – Нет худа без добра.
Габену эти слова запали в душу.
На обратном пути Спаситель сообразил, что у него уже нет времени на обед.
– Извинишься за меня перед Луизой? – попросил он Габена.
– Легко. Скажу, что ты променял ее на Кена.
Подъезжая к дому, Спаситель увидел черный «мерседес», остановившийся перед парадным входом. Андре Вьенер вышел из машины, которая тут же уехала по улице Мюрлен. Вьенер уже взялся за дверной молоток, когда подоспел психолог.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
