Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– У тебя большой желудок, – фыркнула Анастасия, которая тоже проследовала в прихожую.
Я ощутил легкое головокружение, и тут ожил домофон.
– Кого еще злым ветром к нам принесло? – выпалил Борис.
Я понял, что секретарь тоже устал. Никогда прежде я не слышал от него подобных выражений.
– Кто там? – поинтересовался Боря, глядя на домофон.
– Наталья Михайловна Варякина, – ответила незнакомая дама, – подруга Валентины Стекловой.
Послышался тихий щелчок.
– Тетя Ната! – обрадовалась Настя. – Мама так переживала за ее состояние.
– Моя мама не твоя мать, – сжала кулаки Светлана.
Борис быстро встал меж двух женщин. Наверное, он, как и я, подумал, что у родной дочери Стекловой разбег от «бедной, несчастной» до «сейчас глаза тебе выцарапаю» составляет одну секунду.
Входная дверь распахнулась, в холл вошла элегантно одетая женщина, возраст которой я не смог определить. Понятно, что ей не тридцать, но это все.
– Света, – охнула она, – что ты здесь делаешь?
– Я что, не человек? – мигом заканючила толстушка. – У меня умерла единственная мамочка. Почему вы к родной дочери покойной с вопросами пристаете? У той вон поинтересуйтесь. Чего она сюда приперлась?
– То, что здесь Настя, я прекрасно знаю, – отмахнулась Варякина, – она по внутренней почте своим сообщила, куда поехала. Но ты, Света…
– Я! Я! Я! – проорала младшая Стеклова. – Сейчас из окна выброшусь!
Завершив тираду, дочь Валентины ринулась прочь из моего офиса.
Борис поспешил к двери.
– Не волнуйтесь, – остановила его Настя, – около подъезда на парковке места нет. Мне пришлось оставить машину на соседней улице. Когда я шла к офису Ивана Павловича, видела кабриолет золотого цвета. Крышу его хозяин закрыл, а сам куда-то ушел.
– Жорж! Любовник Светланы, – протянула Наталья. – Опять он! Я не обратила внимания на тачку.
– Мама умерла, а они бросились завещание искать, – вспыхнула Егорова. – Как дела? Мать очень волновалась!
– Ростику поставили диагноз «эпилепсия», – вздохнула Наталья.
Настя схватилась за щеки.
– Ой!
– Он не подтвердился, – тут же уточнила Варякина.
– Фу, – выдохнула Анастасия.
– Врачи тогда решили, что у него опухоль мозга, – продолжала посетительница.
– Ужас! – выдохнула Настя.
– Сделали КТ, ничего не нашли!
– Слава богу!
– Все это время Ростик находился в сознании, но нес чушь, – печально произнесла Наталья Михайловна. – Его спрашивают: «Сколько тебе лет?» Мальчик: «Восемьдесят девять». Врач продолжает: «Значит, ты старичок». Ростислав ему: «Нет, нет, я молодой, только рэп читал». Вроде отвечает на вопрос, но несет чушь.
Мы с Борисом переглянулись. Варякина же, которая не слышала и не знала о том, как Валентина с самым серьезным видом говорила нам про трех дочерей: Маню, Саню и Таню, продолжала:
– Сына хотели перевести в психиатрическую клинику, а он вдруг сознание потерял. Сейчас лежит на аппаратах в реанимации.
– Мама, – прошептала Настя, – тетя Наташа, мне так жаль. А ты сама-то как?
– Не знаю, – отмахнулась Варякина, – сейчас только о Ростике думаю.
Борис кашлянул.
– Думаю, неплохо всем нам попить кофе или чаю.
– Простите, – спохватилась Наталья, – вы же ничего не понимаете.
– Нет, – откровенно признался я, – теряемся в догадках. Зачем мы вам понадобились?
– Я абсолютно уверена, что маму убили! – воскликнула Настя.
– Это я виновата, – покачала головой Варякина, – пропала на два дня. Занималась исключительно сыном. Без меня сразу все вкривь и вкось пошло.
Глава 7
На сей раз мы устроились в гостиной.
– Мы с Валей много лет вместе, – пояснила Наталья, – ее отец погиб, утонул во время морской прогулки. А она спаслась. Корабль уплыл вечером, променад был ночной. Экскурсанты направлялись на остров со старой крепостью, в темное время суток там для отдыхающих устраивали ужин с фейерверком, концерт. Девяностые годы прошлого века, робкие шаги бизнеса в России. Сергей и Валечка отправились на этот ужин, будь он неладен. Вот уж Сереже судьба злая досталась.
Варякина помолчала пару секунд, потом махнула рукой.
– Сейчас, когда никого уже нет, можно правду сообщить. Елена, биологическая мать Валечки, сбежала от мужа с Вадимом, отцом Насти. Егоровы и Стекловы соседями были. И вот что получилось. Нина и Сергей стали вместе воспитывать девочек. Настя была совсем крохотная, Валя школьница, но они обе не знали правды. Нине и Сергею удавалось долго сохранять тайну. Они порвали со всеми знакомыми, не хотели, чтобы кто-то из «благожелателей» открыл девочкам истину. Но мои родители очень обиделись на Нину, когда та перестала их в гости звать. Михаил Варякин, мой папа, и Евгений, отец Нины, – родные братья.
– Значит, вы двоюродная сестра матери Насти, – сообразил Борис.
– Совершенно верно, – улыбнулась гостья, – но я намного моложе Нины, последний ребенок в многодетной семье. Нас пятнадцать.
– Ничего себе! – не сдержался я. – Ваша мать совершила подвиг.
– Не совсем, – возразила Варякина, – в советское время был очень короткий период, когда правительство решило создать детские деревни. Бездетным парам предлагали бесплатно большой двухэтажный дом в дальнем Подмосковье, надел земли и ежемесячную небольшую плату. За все эти блага надо было взять из детдома не менее десяти сирот и жить с ними семьей. Кто-то из советских вождей побывал за границей, ему там показали подобное село, и он вдохновился. Претендентов на роль родителей нашлась масса, отбирали самых достойных. Мои родители подошли идеально: отец – педиатр, мать – педагог начальных классов. В столице их ничего не держало, правда, надо было отдать свою квартиру государству. И возникла проблема. Братья, Михаил и Евгений, жили в одной трешке. Туда же Женя принес из роддома Нину, девочку прописали на площади родителей. Мама Нины скончалась при родах, дядя Женя вскоре нашел новую супругу и перебрался к ней вместе с младенцем. Мои родители остались в трех комнатах вдвоем. Но прописано там оставалось пятеро: два брата, жена Евгения и Нина. Когда мой отец сообщил брату о желании взять приемных детей, тот пообещал выписаться и зарегистрироваться на территории второй супруги. А Нина отказалась. Она уже получала образование в художественном училище, то ли восемнадцать ей было, то ли двадцать. Она ответила своему дяде Михаилу:
– Вот еще! Давно хочу разменять трешку, мне нужен свой угол.
И стояла насмерть! Нет, и все. Мои родители, в конце концов, разделили лицевой счет, жилье стало коммунальным, они сдали государству две свои комнаты. Третья осталась за Ниной. Прошли годы, папа с мамой воспитывали четырнадцать детей. И вдруг! Родилась я. Иначе как чудом, мое появление на свет не назовешь. Все врачи сказали, что мама бесплодна. А в возрасте, когда уже внуков пора качать, она забеременела. Да, мы с Ниной двоюродные сестры, но я ее никогда не видела, Валентину и Настю тоже. Нина и Сергей все связи оборвали. А теперь оцените мое состояние. Звонок домой, на том конце женский голос:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
