От такой похвалы Джо даже покраснел. В этот момент он твердо решил, что сделает все возможное, чтобы помочь Катрин сохранить гостиницу.
— Ну и что? — скептически заметил Эмиль. — Ты знаешь, я хотел бы устроить здесь музей и выставлять работы твоего дяди. Он заслуживает, чтобы его память увековечили таким образом. Кстати, — добавил он, осматриваясь вокруг, — над чем великий мастер работал в последние месяцы своей жизни? Гравюры Домбрэ сейчас в цене. Хоть фабрика у меня и небольшая, рабочие достаточно квалифицированны и смогли бы изготовить гравюры так, что дяде они бы понравились.
Я не знаю, чем он занимался, — призналась Катрин. — Дядя в последнее время был очень скрытным и даже меня не пускал в студию. Когда нужно было обедать, я приносила поднос и, постучав, оставляла снаружи у двери, а он не открывал до тех пор, пока я не уходила.
Неужели? Как это грустно!
Я только знаю наверняка, что он был занят какой-то дополнительной работой над кубком Альманэра. А известно мне это лишь потому, что после его смерти к нам приходил хранитель музея, чтобы забрать кубок назад. Мне тогда пришлось очень долго разыскивать ключ.
— Кубок, ты говоришь? — Эмиль направился к двери. Катрин шла рядом с ним. Джо быстро спрятался за скульптурное изображение мужчины с двумя детьми. — Ну, его-то в музее не выставишь, да и не продашь. А жаль.
Катрин закрыла за собой дверь. Джо услышал щелчок, он чуть было не окликнул ее, но, заметив на внутренней стороне двери замок, прямо под дверной ручкой, успокоился — он сумеет выйти в любой момент.
Затем он прошел в середину студии и начал рассматривать скульптуры. Они представляли определенный интерес, но к делу отношения не имели. Не статуи же были ночными возмутителями спокойствия!
Джо разыскал комод; выдвинув верхний ящик, он просмотрел бумаги — сначала бегло, потом более внимательно. Сложив их затем на полу, он извлек, стараясь не перепутать, все содержимое второго, а затем и третьего ящика.
Когда в комоде ничего больше не осталось, он принялся складывать бумаги назад, попутно просматривая их еще раз — одни лишь мельком, на других же подолгу задерживая взгляд. Закончив работу, он выпрямился и отряхнул пыль с ладоней.
Странно. Рисунка с изображением мужского лица, о котором говорил ему Фрэнк, ни в одном из ящиков не оказалось.
Там были всевозможные бумаги, но рисунки — все до единого — из комода бесследно исчезли.
В ТУПИКЕ
Отойдя от комода, Джо внимательно осмотрел полутемную мастерскую. Может быть, он не понял Фрэнка? Возможно, рисунки были где-нибудь в другом месте? Но чем больше он смотрел, тем больше убеждался, что ошибиться не мог. Комод находился там, где Фрэнк и говорил, а вот рисунков в нем не было.
Задумавшись, он уставился в потолок. Куда же они могли исчезнуть? По словам Катрин, мастерская была заперта со дня смерти ее дяди. После того как они в ней побывали утром, дверь она снова заперла, он видел это собственными глазами.
Не находя ответа на свой вопрос, он посмотрел в окно на крыше — что-то темное заслоняло свет, но вдруг исчезло, а через секунду послышался какой-то треск и сдавленный крик. Кто-то следил за ним сверху!
Джо пулей метнулся к двери, но, к несчастью, замок заело, и к тому времени, когда ему удалось выбраться из студии наружу, было слишком поздно — человек исчез.
Джо медленно обошел студию, пристально разглядывая землю вокруг нее. У задней стены, почти до самой крыши, были сложены нераспиленные дрова; около десятка поленьев валялось на земле. Джо внимательно рассмотрел одно из них: с одной стороны оно было покрыто мхом, но с другой — мха не было, видимо, его только что содрали.
Все ясно: тот, кто подслушивал на крыше, забрался туда по этой поленнице и преспокойно заглянул внутрь. Джо сам решил проверить, как это можно осуществить. Он залез на верхушку и выпрямился в полный рост. Затем, держась за водосточную трубу, он легко подобрался к окну.
Сверху ему была видна вся комната. Как раз в этот момент, отперев дверь, туда вновь вошла Катрин. Она посмотрела вверх и, встретившись взглядом с Джо, вскрикнула — звук был такой отчетливый, будто она находилась совсем рядом. Он отпрянул назад, и вдруг поленница начала рушиться. Джо вцепился в водосточный желоб и попробовал подтянуться: если бревна завалят его, то в самом лучшем случае он отделается поломанной ногой. Но вдруг все прекратилось — так же неожиданно, как и началось. Джо подождал с минуту, а затем, повиснув на руках, попытался нащупать какую-нибудь опору. Ему показалось, что он ощутил что-то устойчивое, но если это впечатление обманчиво, то под его весом бревна снова заскользят вниз. Острый край водосточного желоба впивался ему в пальцы. Выбора не оставалось — он выдержит еще несколько секунд, а потом ему придется спускаться. Джо посмотрел вниз, пытаясь определить, куда же лучше поставить ноги, и вдруг сорвался и упал. На какое-то мгновение — оно показалось Джо кошмаром — бревна снова сдвинулись с места, но, к счастью, тут же остановились. Теперь он, не мешкая, быстро спрыгнул с высоты шести футов на землю и, перекувыркнувшись, благополучно приземлился.
Джо Харди! Что это ты…
Привет, Катрин! — приветствовал он ее, сидя на земле.
Что ты там, наверху, делал? Ты напугал меня до смерти!
Поднимаясь на ноги, Джо решил, что не станет упоминать о своем посещении мастерской.
— Видишь ли, я случайно заметил кого-то на крыше и, кажется, спугнул его, — чистосердечно признался он. — А после того как неизвестный убежал, я залез наверх, чтобы проверить, что он там вытворял. Я хочу сказать…
— Я поняла, — сказала Катрин с грустной улыбкой. — А что это у тебя в руке?
А? — Джо взглянул — в его руке была зажата махровая повязка, какую теннисисты надевают на запястье. Откуда она взялась? Должно быть, находилась в водосточном желобе, и он вцепился в нее, когда начал падать.
Я точно не знаю, но мне кажется, что я сегодня уже видел ее на запястье того парня по имени Филипп.
— Филипп Барстоу? — Катрин, казалось, была встревожена. — Я как раз столкнулась с ним, когда выходила из дома.
Правда? Думаю, мне надо побеседовать с ним.
А мне пора вернуться к работе, — ответила Катрин. — Скоро будет готов обед, и мне нужно удостовериться, что все в порядке.
Джо нашел Фрэнка в гостиной, и тут же сообщил ему новости. Потом они вместе подошли к Филиппу, сидевшему на террасе с газетой в руках. Они уселись по обе стороны от него, и Джо швырнул на стол махровую повязку.
— Вы обронили вот это, — сказал он.
Тот непонимающе взглянул на Джо.
Не пойму, о чем речь. Почему бы вам не оставить меня в покое?
