Книга Земля чужих созвездий - Артур Василевский

– …Я по происхождению разночинец, как у нас в России говорят. Недворянская интеллигенция. Ну, вам, американцам, это понять сложно…

Зря он так говорил. Супруги Гатлинг, вправду, может быть, понимали не все детали рассказа, но главное – судьба русского ровесника двадцатого века Василия Сергеевича Борисова им была ясна.

Провинциальная интеллигентная семья. Реальное училище. Университет. Война. Патриотический порыв. Школа военных топографов. Армия императора Николая. Революция. Гражданская война. Армия адмирала Колчака. Эмиграция. Харбин.

Борисов излагал все это спокойно, даже как-то устало, как повесть, прочитанную и пересказанную много, много раз. В Харбине он проболтался без большого успеха – если малым успехом можно считать то, что не помер, не спился, не опустился, нашел работу – правда, не по специальности, а так, клерком в заурядной торговой конторе. Может, так бы и проторчал всю жизнь, но стало в Китае неспокойно, вторглись японцы… Словом, унесло в Париж.

Здесь удалось устроиться в солидную компанию, занимавшуюся в том числе и геологоразведочными работами. Вроде бы дело пошло, но бизнес есть бизнес – при первой же крупной неудаче начались сокращения, коснувшиеся в первую очередь эмигрантов. Так Борисов вылетел, сумев, правда, скопить некую сумму, что помогло добраться до Катанги, предварительно разжившись письмом к Ланжилле от его знакомого.

Реджинальд слушал, доброжелательно кивал, а сам испытывал разноречивые чувства. С одной стороны, человек этот ему безотчетно нравился, было в нем что-то располагающее к себе. А с другой – ухо следовало держать востро, ибо… ну, мистер Гатлинг имел достаточный жизненный опыт, чтобы догадываться, что может скрываться за этим «ибо».

Бросив быстрый взгляд на жену, он сразу понял, что и у Вивиан сложился особый взгляд на топографа и его рассказ. Не плохой, нет. Именно особый. Вивиан тонко чувствовала людей, порой улавливая в них то, чего не мог увидеть никто.

«Ну-ну…» – подумал Реджинальд и решил испытать гостя.

– Что ж, мистер Борисов, – он корректно улыбнулся, – тогда, как говорите вы, русские, не будем класть дело в большую корзину?..

– В долгий ящик.

– Вот-вот.

И предложил пройтись в магазин походно-туристических принадлежностей, находящийся неподалеку. Реджинальд там уже бывал, кое-что присмотрел, отложив, однако, эти покупки напоследок. Сейчас же подвернулся случай приобрести, совместив это с проверкой рекомендуемого.

Оставив миссис Гатлинг отдыхать в прохладе номера, мужчины отправились на раскаленную улицу, искренне порадовавшись тому, что идти недалеко. Через пару минут они достигли цели, и там сомнения Реджинальда, если они и были, рассеялись, как утренний туман с восходом солнца. Борисов не просто разбирался в теме, он кратко и ясно обосновал необходимость приобретения некоторых инструментов, о которых глава экспедиции и понятия не имел, если честно. Зато убедился в дельности и Борисова, и Ланжилле: тот если уж кого-то рекомендовал, то пустыми словами не мусорил.

«Беру!» – сделал твердый вывод Реджинальд, о чем и объявил топографу в мрачноватом парадном холле «Беатрисы». На том до завтра попрощались, Гатлинг поднялся в номер, где застал жену лежащей в комфорте, полумраке и явном раздумье.

– О чем размышляем? – спросил супруг полушутливо, наполняя фужер газводой. – Хочешь?..

– Нет, спасибо, дорогой, – отказалась Вивиан от воды. – Что, выдержал экзамен мистер Борисов?

– Сверх ожиданий. Профессионал.

Она помолчала немного, промолвила:

– Я так и подумала, когда его слушала.

У Вивиан Гатлинг был явный талант психолога: она людей чувствовала неплохо. И уверенно заявила, что, слушая картографа и наблюдая его, убедилась, что он не лжет. Он вправду спец своего дела и автобиографию изложил в общем верно.

– В общем? – не упустил нюанс Реджинальд.

– Да. Что-то он недоговорил. В этом я тоже совершенно уверена.

– Вот как?

– Да.

Реджинальд прошелся по номеру, пожал плечами:

– Так ведь это естественно… Он эмигрант, человек, прошедший через всякие мытарства. Ему не то что говорить, вспоминать это не хочется.

– Не исключаю. Вполне возможно.

– Возможно… – эхом повторил Гатлинг.

Слова жены породили в нем нечто, чему он не смог подобрать имени. Поэтому он промолчал. «Ладно!» – решил про себя. Жизнь покажет.

* * *

Знакомство с мсье Ланжилле словно подхлестнуло события, они понеслись галопом. Назавтра в полдень примчался радостно возбужденный Симпкинс: наконец-то! Все необходимые бумажки выправлены. Разрешения, согласования, отношения… Все это позади. Административно путь в глубины бельгийского Конго открыт.

И как по заказу, меньше чем через час после этого прибыл мальчишка с запиской от Харуфа. Тот кратко извещал, что есть новости, и приглашал к себе. Решили не медлить.

Принял антиквар супругов по-прежнему суховато, но куда более свободно, можно сказать, как знакомых. Даже чуть улыбнулся и сделал пригласительный жест:

– Прошу.

В глубине лавки оказалась неприметная дверь, выводящая во внутренний дворик – настоящий оазис. И здесь, в этом маленьком раю, на скамеечках сидели четверо сильно загорелых людей.

Причем сразу было ясно, что у одного из них эта смуглость врожденная, а у троих – приобретенная, природный цвет их кожи самый что ни на есть белый. У них и волосы были светлые, и глаза, а тот, первый, густо заросший черной щетиной, прямо-таки опереточный разбойник – как-то особо, вызывающе сверкал черным взором, радужная оболочка его глаз не отличалась цветом от зрачка.

– Знакомьтесь, – предложил хозяин.

Познакомились. Чернявый оказался португальцем из соседней Анголы, звали его Кейруш. Реджинальд сразу подумал, что из этой самой Анголы он сорвался вряд ли по своей воле, скорее имел сильные основания поскорее расстаться с тамошними португальскими властями. Но Гатлинга это не смутило, он успел убедиться, что Дэвис с Гринвудом и такого сумеют держать в ежовых рукавицах… Трое же прочих оказались бельгийцами: Ханс Эйленс, Эмиль Ванденберг и Макс ван Брандт. Всем им было где-то около тридцати, выглядели они парнями крепкими, здоровыми и без малейших интеллектуальных завихрений. Ванденберг, к тому же, выяснилось, владел местными языками.