– Как вы думаете, граф, какого цвета сапоги наденет сегодня его величество? – с озабоченным видом спрашивал кто-нибудь.
Его собеседник напряженно щурил глаза, задумчиво похлопывал себя рукой по бедру и медленно, важно отвечал:
– Право, не знаю, шевалье…
И мужчины расходились, довольные собой и друг другом.
Лерга презрительно фыркнула и перестала прислушиваться к разговорам. Ристания между тем окинула весь зал цепким взглядом, кивнула своим мыслям и повернулась к дисцитии:
– Ты еще ни разу не была на обеде у его величества?
– Нет. Откуда?
– Тем лучше, – загадочно улыбнулась женщина. – Тебе понравится.
– Но я даже не знаю, как себя вести!
– Естественно. Всегда, если не знаешь, как себя вести, будь естественной и расслабленной. Это окупается. – Ристания подхватила Лергу под локоток и неспешным шагом направилась к ближайшей группе мужчин. – И еще одно: чем больше внимания на тебя кто-то обращает – тем меньше обращай на него.
– Почему?
Ответить Ристания не успела: мужчины заприметили дам и, отвесив по поклону, рассыпались в комплиментах:
– Право, домна, – ворковал один, церемонно целуя руку Ристании и раскланиваясь с Лергой, – каждый раз, как вы входите в этот зал, свет меркнет, а туалеты наших дам блекнут перед, – мужчина торопливо обшарил глазами фигуру женщины, но не нашел ничего, достойного чрезмерного восхваления, – вашей изысканной простотой!
– Ах, шевалье, каждый раз, как вы заводите речь, все искусство наших ораторов кажется жалким подобием истинного величия слова! – терпеливо ответила Ристания, не отступая от правил давно придуманной и изрядно поднадоевшей всем игры в светскую галантность.
– Но, увы, – подхватил эстафету второй кавалер, – домна так редко бывает при дворе, что мы рискуем забыть ее прелестный образ, пресытившись миловидностью наших постоянных спутниц. – Легкий кивок в сторону звонко хохочущих девушек.
– Всю прелесть выдержанного вина можно оценить, лишь вдоволь напившись одной пресной воды! – невозмутимо парировала Ристания – Не так ли, шевалье?
– Безусловно, – вынужденно согласился тот.
– Да, кстати, – Ристания отбросила со лба непослушную прядь и осторожно развернула мужчину, указав ему на кого-то в толпе, – не подскажете мне, кто это такая? Боюсь, редко бывая при дворе, я теряю немало интересного…
Кавалер услужливо проследил за направлением указующей руки.
– Та долена[3]в серебристом платье?
– Да, она.
– Это Мари Дьерт. Прелестная молодая дева. Умна и богата.
– Столько качеств – и до сих пор в девицах? – не выдержав, съязвила Лерга.
Ристания, с трудом пряча улыбку, тайком показала ей кулак.
– У нее столь широкий выбор, что она никак не может определиться, – с вымученной улыбкой пояснил собеседник. То ли и сам был в нескончаемой очереди, то ли уже получил от ворот поворот.
– Благодарю вас, шевалье, – обворожительно улыбнулась Ристания, снова подхватывая Лергу под руку и торопясь распрощаться. – Было необычайно приятно встретиться с вами!
– И мне, домна!
Мужчины вернулись к прерванному их появлением разговору, а Ристания, оттащив Лергу на безопасное расстояние, возмущенно зашептала:
– Дорогая моя, будь добра, сдерживай свой язык! Это же аристократы, а с ними надо разговаривать только как с очень маленькими и очень больными детьми!
– Почему?
– Потому что за неосторожную шутку тебя вполне могут вызвать на дуэль!
– Но сейчас же не вызвали, – возразила Лерга.
– Еще бы, – фыркнула Ристания. – Они попросту не поняли, что это шутка.
– О боги!
– Что поделаешь, – пожала плечами Ристания, направляясь к очередному кружку кавалеров.
Она явно предпочитала женскому обществу мужское. Хотя после третьего цветисто-бесконечного комплимента Лерга могла поклясться, что такая гримаса может быть только на лице человека, щедро хлебнувшего неразведенного уксуса.
– Ах, оставьте, шевалье! – наконец насильно прервала Ристания поток словоблудия, отчаявшись дождаться, когда он иссякнет естественным путем. – Лучше объясните мне, кто вон та прелестная девушка в серебристом платье. Простите мое любопытство, но я так редко бываю при дворе, что…
– О, не оправдывайтесь, прекраснейшая домна! – восторженно перебил ее собеседник.
«И сдалась же ей эта девушка в серебристом платье! – недовольно фыркнула в мыслях Лерга, критически оглядывая угловатую фигуру, обряженную в блестящий корсаж и сероватые юбки. – Хоть бы что доброе, а то ведь ни кожи ни рожи…»
– Это Мари Дьерт, – между тем ворковал мужчина. – Долена, с красотой которой может сравниться лишь дикая роза с каменистых кручей Снежных хребтов, а перед богатством ее дома меркнут сказки о несметных сокровищах и волшебных кладах!
– Должно быть, вокруг нее вьется рой женихов? – невинно обронила Ристания.
– Рой?! Да они толпами осаждают ее отца!
– Благодарю вас, шевалье…
Когда их и в третий раз клятвенно заверили, что Мари Дьерт – писаная умница-красавица, обремененная сказочным богатством, Лерга подозрительно нахмурилась. Ее не покидало ощущение скрипящей глины на зубах.
– Странно, – помолчав, заметила дисцития, – чем больше о Мари Дьерт говорят, что она красива, богата и умна, тем больше мне кажется, что эта глупая девушка и бедна, и неприглядна.
– И не девушка! – со смешком шепнула ей на ухо Ристания.
Лерга сдавленно хихикнула.
– Но тогда почему?
– А так всегда бывает. Чем меньше достоинств у человека, тем больше о них говорят. То, что есть на самом деле, не нуждается в бесконечном словесном подкреплении. Заметь, никто здесь ни разу не сказал тебе, что ты красива.
– Да уж! – мрачно согласилась Лерга, которую немало задевал сей факт.
– И отнюдь не потому, что не заметили! – утешила ее Ристания. – Просто это вещь неопровержимая, а посему как бы сама собой разумеющаяся. Все эти надушенные франты рассыпаются в изъявлениях, заверениях и комплиментах перед одними, а женятся на других, тех, кому никто ни разу и слова здесь не сказал.
– Глупо.
– Да, конечно. Но стоит понять и запомнить. Глядишь, в будущем пригодится.
Связать жизнь чародейки с этим надуто-бессмысленным двором? Лерга хотела презрительно фыркнуть, но передумала и сдержалась. Чем черт не шутит? Самоуверенную и скептичную Ристанию она до сих пор тоже не представляла под сводом королевского дворца, а вот поди ж ты…
