— Ах, Ера, — безмятежно сказал доктор, — что с ним станется. Полежал пять минут и побежал по своим делам.
Признаться, я была несколько обескуражена этим ответом.
— А что тогда случилось с предыдущими Ера? — спросила я.
Доктор не разочаровал. Вообще его ответы отличались удивительной открытостью и при этом полной бесполезностью.
— А они полежали и умерли, — честно сказал доктор.
Чувствуя, что зашла в некоторый смысловой тупик, я попробовала обсудить другую важную тему.
— А чем же заболела я?
— Да разве это болезнь? — отмахнулся доктор. — Небольшое ухудшение самочувствия. Мои скромные лекарские усилия и — вуаля! — вы здоровы.
С удивлением глядя на него, я не могла понять, как он при таком характере дожил до серьезных лет. Прибить должны были еще мальчонкой.
— Мистер Фонтень, как пострадавшая особа и заинтересованное лицо, я хочу услышать четкую и однозначную причину недомогания. Если вы этого не сделаете, боюсь, вам не понравится, как я вынуждена буду поступить.
Миссис Пинг закашлялась и с уважением посмотрела на меня. Угрожать, не имея реальных рычагов, это надо уметь.
Нервно потрогав пальцем свои впечатляющие очки и мечась глазами, мистер Фонтень попытался сделать шаг к двери. Но я оказалась быстрее, резво схватив его за руку и удерживая рядом с кроватью.
Дернувшись пару раз и поняв неуместность, а главное — бесполезность попыток, он грустно выдохнул и сообщил:
— У вас началась подростковая трансформация. Вы оборотень, мисс Ерок.
Мои пальцы задрожали.
Метнула взгляд на женщину, она еле заметно подтверждающе кивнула.
— Как же так? — лихорадочно соображая, спросила я. — Мне скоро двадцать два. Подростковая трансформация, как самый поздний вид обретения оборотничества, идет в шестнадцать-семнадцать лет. Не поздновато ли для моего диагноза, уважаемый?
Доктор развел только одну руку, ибо вторую я предусмотрительно зажала в пальцах, как в капкане.
— Вы дали положительные реакции на все тесты, мисс Ерок. Ректор еще сделает свои предложения, но боюсь, их будет всего два. Или вы возвращаетесь к родителям, или вас примет какой-нибудь из городских платных приютов. Так как до оборота ваш зверь неизвестен, ни один из кланов не может вам предложить место в семье.
Только не хватало мне быть принятой в какой-нибудь шерстяной животный клан, в большинстве своем держащий женщин в роли домохозяек! Женщины-оборотни изредка вырывались из цепких лап клана, но это в основном были или девочки из обеспеченных семей, направленные на получение дорогостоящего образования, или очень крепкие мужеподобные экземпляры. Мама предполагала, что они перед выходом из стаи умудрялись так накостылять вожаку, что тот уже не имел голоса и сил для распоряжений типа: «Держите эту суку, я немного выздоровею и сам ее убью».
Нет уж, в стае мне делать нечего. Но и чинный Ньюберг оборотня не примет. Уставом города это было категорически запрещено, да и расстраивать родителей нерешенной проблемой было не в моих принципах.
— Хорошо, я поговорю с уважаемым ректором, — сказала я и отпустила руку.
Довольно подпрыгивая, явно радуясь благополучному исходу без истерик и заламывания рук, доктор пожелал дальнейшего выздоровления и заспешил на выход. Только я его и видела.
Но, будем искренни, рассчитывала я совсем не на уважаемого Фонтеня.
— Миссис Пинг, вижу, вы честная и порядочная женщина, которая поможет другой женщине, попавшей в беду. Расскажите все, что вы знаете о подростковой трансформации. Тем более вас не случайно ко мне приставили. Вы кошка?
Дама открыла рот и некоторое время смотрела на меня, только хлопая глазами.
— Д-да, мисс. Вот это нюх. Представляю, какой он будет, когда вы полностью войдете в силу.
Я поморщилась. Если эта беда еще и обострится, я куплю новомодное ружье и удалюсь на далекие острова, чтобы отстреливать всех приближающихся ко мне вонючек на дальних подступах.
Уверенно сев, я приготовилась слушать и еще больше напряглась, заметив взгляд со смесью восхищения и печали.
— Милая, я никогда не слышала о трансформации после восемнадцати лет. Норма для нас восемь-двенадцать лет, когда ребенок еще привязан к матери и стае простыми эмоциями, и ему легко помочь. Дело в том… — она покусала нижнюю губу, подбирая слова в некотором замешательстве, — что подростковая трансформация крайне редка, проходит лавинообразно и сопровождается…
Она вздохнула.
— Говорите, миссис Пинг, я вполне могу выдержать плохие новости.
— Сопровождается животными реакциями из-за борьбы двух подросших начал: человека и зверя. Такая трансформация вынуждает оборачивающегося есть мясо, быть достаточно агрессивным и… испытывать сильную тягу к противоположному полу.
Я грязно выругалась.
— Кишки бараньи. Чтоб вас по тракту намотало и гнить оставило.
Миссис Пинг удивленно подняла бровь. Скорее всего, она не нюхала гниющие несколько дней на солнце кишки. Я тоже не нюхала. Но отчим очень живо мне когда-то о них рассказал, делясь опытом из насыщенной путешествиями жизни. Так вот, это действительно грязно.
— Сколько времени занимает такая трансформация?
— Обычно три-четыре дня, но вы на лекарствах, и день точно продержитесь до пика. По мнению мистера Фонтеня, этого времени вам хватит на дорогу.
— Значит, у меня есть буквально часы. И Академия пытается убрать голодное и порочное существо из своих стен, чтобы не попасть в скандальное положение.
Женщина медленно кивнула.
— Вы очень точно формулируете для такой юной девушки.
Она еще договаривала, а я уже скидывала ночную рубашку и брала с приступки свое платье. Вместе мы справились довольно быстро, вернув мне приличный вид. Чепчик я уже не стала надевать, не до него.
И понеслась к ректору.
На выходе из лечебного корпуса на лавочке сидел Крис.
— Извини, — бросила я, — совсем нет времени на разговоры.
— Подожди, Мари.
Он поднялся и заступил дорогу. Опять заступил, когда я попыталась обойти его.
— Я все знаю.
И из меня как выпустили воздух. Пропал весь запал, вся решимость вытекла тонкой струйкой, задрожали коленки. Вот зачем, зачем он здесь встал? Сейчас, как никогда, мне нужна каждая капля уверенности.
Крис обнял меня за плечи и усадил на лавочку.
— Послушай, Мари. Пара минут, и ты сама решишь, как тебе лучше поступить. Примешь мое предложение или нет.
Вздох. Одна я вздохнула или мы вместе? Не разобрать.
— Ты хочешь вернуться домой? Нет? Тогда предложат как единственный вариант — городской приют. Там обещают хороший уход, но несколько беспризорных девочек-подростков, направленных городом на время трансформации, выходили из него потерявшими личность… Тех, кого считают опасными — убивают, объясняя самозащитой. Обслуга там беспредельная. А оборотень во время трансформации в некотором смысле беспомощен.
