Битва состоялась к югу от реки Тис при Каттерике, на старой римской дороге, Дир-стрит, по которой, без сомнения, наступали кельтские войска. Хотя кельты, похоже, победили в этом сражении, Анурин свидетельствует, что резня была жуткой, и спасся он один — или почти один (информация противоречива; это также может быть и гипербола, типичная для данного жанра). Он садится поведать свою повесть и воспеть деяния погибших героев. Большая часть поэмы представляет собой погребальный плач или последовательность плачей, посвященных героям. Это первый образец самого живучего литературного и музыкального жанра Шотландии.
Поэма «Гододдин», предназначенная для устного исполнения, демонстрирует типичные литературные приемы, применявшиеся в эпических поэмах всего мира, на которых здесь нет нужды останавливаться. В психологическом смысле она значительно уступает произведениям Гомера, однако при этом содержит потрясающие исторические детали. Нападавшие, похоже, представляли собой главным образом тяжелую кавалерию, хорошо умевшую метать копья и сражаться на мечах в седле; Юлий Цезарь во время галльских войн наблюдал те же тактические умения у встреченных им племен. Вотадины были христианами (в отличие от своих союзников, скоттов и пиктов), их противники-англы — язычниками. Когда скотты дошли до Каттерика, бывшие среди них христиане покаялись в грехах перед предстоявшим побоищем. Затем, скорее после религиозных обрядов, чем до, все они, предположительно, напились и в этом состоянии бросились в атаку (как поступали шотландские полки и во время Первой мировой). Барды, как позднее волынщики, подбадривали солдат.
* * *
Если этим сведениям можно верить, как именно вотадины стали христианами? Прямого ответа на этот вопрос нет ни в «Гододдине», ни где-либо еще. Однако возможные ответы напрашиваются сами собой. Во-первых, после обращения в христианство Константина в 336 году новая официальная религия империи могла проникнуть через ее северные границы. Факт присутствия здесь римско-британского христианства зафиксирован еще до этой даты. Первыми обращенными были, в том числе, отец и дед святого Патрика, который родился приблизительно в 372 году в местечке, которое вполне могло быть расположено в Шотландии, под названием Баннавем-Таберниэ. Если, однако, эта христианская традиция прекратила свое существование с отступлением легионов, Патрика следовало крестить заново.
Это подводит нас ко второй возможности. Первым известным проповедником благой вести в Шотландии был святой Ниниан, живший в самом конце V века. Он приплыл в Гэллоуэй из Франции и воздвиг церковь с помощью прибывших с ним каменщиков, поскольку местные жители умели строить только плетеные мазанки. Его белая церковь, хорошо заметная с противоположного берега залива Вигтаун, называлась Кандида-Каза («Белый дом»). В истории Беды Достопочтенного Ниниан упоминается как «самый уважаемый епископ и святой муж британского народа, которого регулярно наставляли в Риме в деле веры и таинств истины». Имеется также биография Ниниана, написанная спустя 800 лет Аэлредом, аббатом Рево в Йоркшире. В ней говорится, что ранние достижения Ниниана в Риме завоевали благосклонность папы, который послал его с миссией обращения британских язычников, в особенности пиктов. Аэлред говорит нам, что во время первой же вылазки Ниниана из Кандида-Каза они поспешили «отвергнуть сатану со всей его суетой и дьявольскими кознями с тем, чтобы присоединиться к верующим, принеся исповедь и причастившись святых таинств». Ниниан «рукополагал священников, назначал епископов, распределял прочие высокие церковные должности и разделил всю страну на приходы».[14]
В действительности приходы в Шотландии появились гораздо позже. И еще кое-что заставляет усомниться в словах Аэлреда. Ниниан был не послушником, а епископом, и даже в Средневековье было весьма необычно отправлять епископа навечно на край света — разве только если там уже имелась христианская община. Похоже, и он сам, и его каменщики заранее знали, куда направляются и что собираются делать; возможно, они следовали заранее проложенному из Франции маршруту по мелкой воде у побережья Британии туда, где уже имелась миссионерская база и обращенные, или же там все еще не было утрачено религиозное и экономическое наследие Рима.
О вотадинах у Аэлреда не сказано ничего. И все же нельзя отрицать возможность того, что Ниниан установил контакт и с ними. Он прибыл ради пиктов, а ближайшее к Кандида-Каза поселение пиктов находилось в центральной Шотландии, пограничной территории, являвшейся предметом споров между местными племенами. Присутствие там пиктов обнаруживается в составной части «Пит-» некоторых топонимов (например, Питтендрейх в Мидлотиане).[15] Название, в котором прямо увековечено имя святого Ниниана, носит местечко, расположенное в одной-двух милях к югу от Стерлинга, где он, возможно, заложил церковь, чтобы христианизировать местную крепость, выстроенную на холме. Жившие далее по побережью залива Форт вотадины были практически соседями, и увлеченному миссионеру, должно быть, было легко обратиться со своей проповедью и к ним.
С каким бы презрением ни относились римляне к кельтам, последние без труда вошли в число цивилизованных народов, будь то в вопросах религии или в более общем смысле. В Средние века кельтская культура слилась с христианством, положив начало богатой традиции литературного мистицизма. Питавшей его основой был корпус народных легенд, связанных с именем короля Артура, прошедший долгий путь от примитивных истоков до высокой поэзии, волновавшей воображение всей Европы — не только во времена Средневековья, но и до сегодняшнего дня. Состоит он главным образом из романов собственно артуровского цикла, хотя существует и параллельная, пусть и менее богатая традиция осмысления сюжета о Тристане и Изольде.
Эта история зиждется на классическом любовном треугольнике роковой любви — обреченной королем Марком, с которым обручена Изольда, влюбленная без памяти в Тристана. Она возникла в кельтских странах, но в современной версии говорится только об Ирландии и Корнуолле: Марк в ней — король Корнуолла, об Изольде говорится, что она происходит из Шапелизода, современного пригорода Дублина. И все же один из источников, анонимный валлийский текст XV или XVI века, делает местом действия трагедии Келиддон или Каледонский лес.[16] Тот факт, что этот источник — единственный в своем роде, нимало его не дискредитирует. Все старинные легенды существовали во множестве вариантов, большинство из которых сегодня утрачено, и то, какой из версий было суждено сохраниться, оказывалось делом случая. По существу же мы скажем, что каледонское происхождение Тристана выглядит вполне убедительным, поскольку само имя «Тристан» — пиктское: среди королей пиктов чрезвычайно много Друстов и Друстанов. Он мог отправиться на юг, например к вотадинам, по кельтскому обычаю передачи сына одного вождя на воспитание другому с целью укрепления союза. Эта традиция сохранялась веками, до начала новой истории. В «Гододдине» приемыш-воспитанник или брат называется словом cimelt или comelt. Шотландский вариант гэльского слова со значением «передача на воспитание» — comhdhaltas, абстрактное существительное, образованное от того же корня. Кратчайшая дорога Тристана из земель пиктов в Корнуолл пролегала бы по землям вотадинов. Возможно, Тристан воспитывался в Трапрэйне или Дин-Эйдине.[17]
