Приказом № 3 от 16 августа 1918 г. на должности командиров авиационных отрядов 2-й авиагруппы были назначены: 5-го авиаотряда – военный летчик поручик Левченко, 6-го – военный летчик прапорщик Васильев, 7-го – военный летчик штабс-капитан Галышев и 8-го – морской летчик лейтенант Кукуранов.
«Главноуполномоченный» Вышегородский также добровольно остался у белых и с первых дней служил летчиком в 8-м авиаотряде. А комиссар 6-го авиапарка Гладков попал в плен не по своей воле и в результате оказался в городской тюрьме.
Падение Казани вызвало серьезное беспокойство большевистского руководства. На освобождение этого стратегически важного центра были брошены значительные силы. Именно здесь большевики решили впервые испытать в деле новорожденный Красный Воздушный флот. По приказу Л.Д. Троцкого комиссар авиации Восточного фронта Горшков, не сумевший организовать эвакуацию авиатехники из Казани, был отстранен от должности, а на его место назначен прибывший из Москвы анархист К.В. Акашев. Утром 11 августа Акашев сошел с поезда на станции Свияжск, где разместилось командование красных войск казанского участка фронта. При себе он имел выданный Главвоздухофлотом мандат «чрезвычайного комиссара авиации Чехословацкого фронта». Вместе с Акашевым в Свияжске «десантировалась» группа авиаработников, образовавшая фронтовой штаб ВВС, в том числе сам Главный комиссар авиации Восточного фронта А.В. Сергеев, а также Васильев, Конкин, Кириллов, Лебедев, Соколов и Хорьков.
По воспоминаниям очевидцев и участников событий, чрезвычайный комиссар и его команда представляли собой весьма живописное зрелище. Начштаба ВФ 5-й армии А. Григорьев вспоминал, как «летчики невольно косились в их сторону, глаза скользнули по измятому костюму Акашева, по нечищеным желтым полуботинкам, по поясу, перетянувшему живот поверх жилета, за который был засунут маузер». Бывшие фронтовые пилоты восприняли такое начальство с недоумением, но выработанная в царской армии привычка к дисциплине все еще давала себя знать.
Также 11 августа из алатырской школы Высшего пилотажа на станцию Свияжск прибыли летчики Рябов на «Ньюпоре-23» и ДеВайот[5] на «Ньюпоре-17», прикомандированные к 23-му корпусному отряду, в котором после поспешной эвакуации из Казани оставалось всего два самолета.
12 августа в Свияжске разгрузили еще два эшелона с авиатехникой. Из Нижнего Новгорода прибыло 1-е Казанское отделение 4-го Социалистического авиаотряда под командованием военного летчика К. Хендрикова в составе летчиков И. Ефимова, Н. Медведева, Р. Левитова и четырех разнотипных аэропланов («Ньюпор-23», два «Сопвича» и «Фарман-30»), а из Москвы – боевая часть 12-го авиадивизиона (летчики Д. Кудлаенко и В. Батурин с двумя «Сопвичами»).
Наконец, утром 16 августа прибыла 1-я Советская боевая авиагруппа под командованием И.У. Павлова. В ее состав входили два авиаотряда с десятью пилотами (А. Бакин, Б. Былинкин, Е. Гвайта, И. Ефремов, А. Ефимов, Ф. Ингаунис, Н. Логинов, Г. Сапожников, А. Штурм и сам Павлов), а также 13 истребителей (два «Спада-7» и «Ньюпоры» типов 17, 23 и 24).
Таким образом, численность советской авиации, сосредоточенной на свияжском аэродроме и получившей неофициальное название Казанской авиагруппы, составила 23 самолета. На первый взгляд, она вдвое уступала противостоящей ей казанской авиагруппировке белых. Однако надо учесть, что все красноармейские аэропланы были относительно новыми и находились в боеспособном состоянии, чего нельзя сказать про самолеты Народной армии.
О степени оснащенности белой авиации во времена боев под Казанью красноречиво свидетельствует объявление, напечатанное в те дни в казанской газете «Народная жизнь»:
«К населению города Казани.
Мы, летчики Народной Армии, воздушная стража Казани, обращаемся к населению города с убедительной просьбой.
Молодая Народная Армия создается в исключительно тяжелых условиях.
Многих предметов снаряжения нет и достать неоткуда. Между тем от полноты технического оборудования зависит успех в борьбе с нашим врагом.
Мы, летчики, сильно нуждаемся в хороших призматических биноклях и револьверах. Без биноклей мы не можем правильно нести свою трудную воздушную службу народу, а без оружия мы в несчастных случаях оказываемся беспомощными жертвами врага.
Поэтому мы просим всех казанцев придти к нам на помощь. Несите к нам призматические бинокли и револьверы. Мы будем по мере возможности платить за то и другое. Помните, что, помогая нам, вы избавляете Казань и себя от налета воздушных разбойников.
Казанские летчики Народной Армии».
16 августа все действовавшие под Казанью красноармейские полки и отряды были объединены в 5-ю армию, которую возглавил П.А. Славен, непосредственно подчинявшийся находившемуся тут же, в Свияжске Л.Д. Троцкому (личный поезд Наркомвоенмора стоял на запасных путях местной железнодорожной станции, неподалеку от летного поля).
На другом аэродроме близ станции Алатырь базировался «1-й Московский авиаотряд коммунистов», сформированный из курсантов Егорьевской авиашколы. Этот отряд, состоявший из семи самолетов, считался резервным и не принимал участия в боях, хотя его пилоты иногда совершали разведывательные полеты над Свиягой и западным берегом Волги. Кроме того, на складах в Алатыре находилось три «Сопвича», три «Фарсаля» (так иногда называли «Фарман-30» с двигателем «Сальмсон»), несколько одноместных «Ньюпоров» и шесть весьма редких для России истребителей «Виккерс-FB-19», полученных из Англии незадолго до революции. Все эти машины предназначались для восполнения потерь в предстоящей операции.
Вечером 16 августа самолеты Казанской авиагруппы совершили первый групповой налет на Казань. Приказ был короток и прост: «Бомбить городские кварталы, избегая рабочих окраин». Ставка делалась, прежде всего, на запугивание и деморализацию защитников города. В налете принимали участие не менее 10 аэропланов, в том числе самолеты 4-го Социалистического авиаотряда и только что собранные машины 1-й Советской авиагруппы. Летчик Медведев из 4-го отряда потерпел аварию при взлете. Самолет (двухместный «Сопвич») был разбит, но сам пилот и его летнаб отделались ушибами.
Из полета не вернулся летчик Штурм. По поводу его исчезновения позже был составлен рапорт, поданный в Реввоенсовет Главным комиссаром Красного Воздушного флота А.В. Сергеевым (орфография подлинника): «16 августа 1918 г. под Свияжском летчик 1-й Советской авиагруппы А.Ю. Штурм вылетел на самолете „Ньюпор-24“ для обстрела г. Казани и возвращаясь обратно заблудился из-за позднего времени и сел между нашими позициями и расположением чехо-словаков у дер. Елизаветинская. По опустившемуся самолету была открыта сильная ружейная стрельба, и взять его ни той, ни другой стороне в этот вечер не удалось. Летчик бежал в лес и пропал без вести.
