Незадачливый ученик больше не пытался овладеть немецким. Когда в 1890 г. отец повез его в Берлин знакомиться с Бисмарком, канцлер Германии спросил принца Георга, говорит ли тот по-немецки. «Не слишком хорошо», — ответил за него принц Уэльский. Тогда Бисмарк перешел на превосходный английский. Увы, когда, став королем, Георг в 1913 г. присутствовал на свадьбе единственной дочери германского императора, ему уже некому было помочь. «В это трудно поверить, — писал жене британский генеральный консул в Берлине, — но царственный Георг не говорит ни слова по-немецки, а его французский просто ужасен».
Недостаток образования компенсировался твердым характером юного принца, а неспособность к языкам и письму — профессиональной морской подготовкой. И прогресс был довольно медленным. «Старым врагом принца Георга, — писал Дальтон в конце плавания на „Вакханке“, — является чрезмерный темперамент, иногда заставляющий его чересчур переживать из-за трудностей, вместо того чтобы спокойно им противостоять». Со временем, однако, старшие офицеры все больше и больше замечали в нем пренебрежительное отношение к лишениям и опасностям, умение подчиняться в сочетании со стремлением проявлять инициативу, готовность принять на себя ответственность без страха за возможные последствия. Таким образом, есть все основания полагать, что при нормальном развитии событий эти его достоинства со временем позволили бы принцу Георгу дослужиться до высоких чинов — подобно его дяде принцу Альфреду, герцогу Эдинбургскому, или его кузену принцу Людвигу Баттенбергу. Однако ранняя смерть брата вынудила его оставить избранную карьеру, он стал сначала наследником престола, а затем конституционным монархом. Те качества Георга, которые высоко ценились во время шторма в Атлантике, или навыки, полученные в ходе боевой подготовки, оказались практически бесполезными в Мальборо-Хаус и Букингемском дворце. Именно тогда стали очевидными недостатки его образования и воспитания: низкий уровень интеллекта, прямота и поспешность в суждениях, недоверчивое отношение к игре воображения и интуиции. Прежде Георг не сталкивался с двусмысленностью политики и хитростью политиков и теперь чувствовал себя не в своей тарелке. «Моряки все плавают и плавают вокруг света, — любил говорить один из его придворных, — но так в него и не попадают».
В 1883 г., едва вернувшись из Лозанны, принц Георг сразу же отправился на корвете «Канада» в Северную Америку и Вест-Индию. Впервые за свою морскую карьеру он был лишен не только общества родителей и сестер, но и старшего брата, и наставника Дальтона. Расставание он переносил тяжело. Некоторое утешение принц нашел в христианской вере. Через несколько дней после того, как ему исполнилось восемнадцать лет, мать с трогательной непосредственностью писала Георгу: «Помни, дорогой, когда все остальные далеко, Господь всегда с тобой, и он никогда тебя не покинет, а в целости и сохранности вернет ко всем нам, которые тебя так любят…
Оставайся таким, какой есть, но старайся творить добро и держаться подальше от искушений — никому не позволяй сбить тебя с пути. Не забывай каждые три месяца принимать причастие, которое придаст тебе новые силы, чтобы дальше творить добро, и также никогда не забывай как об утренней, так и о вечерней молитве».
Его старый друг и наставник горевал едва ли не меньше принцессы Уэльской. Заточенный с принцем Эдди сначала в Сандрингеме, а потом в Кембридже, он писал его младшему брату: «В воскресенье я много думал о том, как мой милый маленький Джорджи принимает святое причастие». Свои письма он подписывал так: «Моему дорогому мальчику с любовью, обожающий Вас Дж. Н. Дальтон». К счастью, его переписка с принцем состояла не только из подобных нежностей. Дальтон также снабжал Георга сигаретами. Приобретя привычку к курению, его подопечный остался верен ей до могилы.
Постепенно принц Георг все выше поднимался по служебной лестнице. Находясь с эскадрой в Северной Америке, он получил звание младшего лейтенанта, после чего был направлен для дальнейшего обучения в Англию, в Королевский военно-морской колледж в Гринвиче. Он изучал там алгебру, геометрию, тригонометрию, механику, физику, паровые двигатели, ветра и течения, практическую навигацию, морскую астрономию, гидрографию и приборы. Лучше всего ему давалась практическая навигация, его знания в этой области были оценены в 165 баллов из 200, а хуже всего — механика, где он заработал лишь 9 баллов из 125 возможных. Он также прошел курс подготовки на военно-морском судне «Экселент»[11] в Портсмуте, став первоклассным специалистом по артиллерийскому и торпедному делу, а также искусству судовождения: в лоцманском деле он лишь немного не дотянул до первого класса. Начальником этого учебного заведения был в то время капитан Дж. А. Фишер, будущий адмирал флота, который впоследствии стал яростным противником короля Георга V. Тем не менее тогда он писал королеве о здравомыслии ее внука, о его приятных манерах, тактичности и скромности.
Со своей стороны, принц Уэльский не переставал интересоваться карьерой своего младшего сына, вникая даже в сугубо технические детали. Надо ли говорить, как он был обрадован, когда Адмиралтейство согласилось с его предложением отправить принца Георга для дальнейшего прохождения службы на крейсер «Сандерер»,[12] входивший в состав Средиземноморского флота, — им командовал старый друг принца Уэльского капитан Генри Стивенсон. Принц Уэльский писал ему в июле 1886 г.: «Уверен, что, поручив сына твоим заботам, я не мог сделать лучше выбора — только не испорть его, пожалуйста! Пусть на корабле с ним обращаются как с любым другим офицером, и я надеюсь, что он станет одним из твоих самых смышленых и самых энергичных лейтенантов. Он расторопный и сообразительный, и служба, я думаю, ему нравится, но за ним все же нужно присматривать, так как в наши дни абсолютно все молодые люди склонны лениться».
Это предостережение было далеко не единственным, ибо принц Уэльский, хотя сам не отличался умеренностью, всячески поощрял ее в других: «В жарком климате наш милый мальчик должен быть осторожнее, не то он может заболеть. Ему следует есть поменьше мяса, и я надеюсь, что он не будет слишком много курить». Самый компанейский из принцев также не одобрял светскую жизнь на Мальте: «Это напрасная трата времени, там ничего нет, кроме пустых сплетен и болтовни».
Во время службы принца Георга в Средиземноморье ее условия не отличались особым комфортом. «Эта скотина Чарлз Каст, — так мило он отзывался о своем товарище по службе, — сидит на полу в моей каюте, так как у меня нет второго стула, и тем самым грубо оскорбляет и меня, и мою каюту». Во время морской службы Георг всегда отвергал любые привилегии, которые ему пытались предоставить за счет других. Однажды, когда Георг служил на крейсере «Нортумберленд», его по просьбе отца перевели на королевскую яхту «Осборн», дабы он совершил на нем короткий круиз. Узнав, что он по-прежнему числится в экипаже «Нортумберленда», а значит, его товарищи по команде вынуждены стоять за него вахты, принц очень расстроился. «Подобные ошибки подрывают мою служебную репутацию», — жаловался он.
Первое судно он получил под свое командование в июле 1889 г. Это был торпедный катер № 79 водоизмещением всего 75 т, на котором отсутствовал какой-либо комфорт, и тогда особенно сильно проявлялась постоянно преследовавшая Георга морская болезнь. За время недолгого командования этим катером принц успел отличиться, проявив сноровку и мужество при спасении другого такого же катера, у которого двигатели отказали в бурном море неподалеку от скалистых берегов Северной Ирландии. Запросив отчет об этом происшествии, его бабушка сделала на нем пометку: «Королева не может не беспокоиться о своем дорогом внуке, ибо торпедные катера опасны».
