Вряд ли у нас есть основания утверждать, что вестготов в их королевствах, простиравшихся от Луары до Гибралтара (Тулузском и Толедском), было намного больше, чем вандалов; поэтому следует признать, что цифра 100 тыс. человек, приведенная Л. Шмидтом, может быть принята как весьма вероятная.
Что касается бургундов[25], то их, похоже, было не больше 25 тыс., включая 5 тыс. воинов.
Согласно Дорену, все население Италии в V в. насчитывало 5—6 млн. человек. Однако никаких достоверных данных на этот счет у нас нет. Что же касается численности остготов, то, по оценкам Л. Шмидта, их было 100 тыс., включая 20 тыс. воинов[26].
Все это, конечно, лишь предположения. Безусловно, было бы слишком смелым считать, что в западных провинциях империи за пределами линии пограничных укреплений германцы составляли 5% от всего населения.
Для того чтобы меньшинство могло задать направление развития целому народу, на территории которого оно находится, это меньшинство должно очень сильно стремиться к господству, должно относиться к местному населению с презрением и пренебрежением, считая его лишь инструментом для достижения своих целей, простым объектом эксплуатации. Именно такое отношение демонстрировали норманны в Англии, арабы-магометане везде, куда они вторгались, и даже сами римляне на всех завоеванных ими территориях. Но германцы не хотели ни уничтожать Римскую империю, ни эксплуатировать ее население. У германцев не было презрения к Риму и римлянам; наоборот, они восхищались ими. Германцы не имели над римлянами морального и культурного превосходства. Героический период в истории германцев завершился с их расселением на территории империи. Сохранившиеся памятники героического эпоса, например сказание о нибелунгах, были написаны значительно позднее и уже в самой Германии. В результате практически во всех случаях торжествующие завоеватели предоставляли жителям захваченных провинций тот же юридический статус, какой имели сами. Все дело в том, что германцам практически во всем было чему поучиться у римлян. Как в таком случае они могли не подпасть под римское влияние?
Германцы даже не селились обособленными группами. За исключением вандалов, германцы селились среди римского населения в соответствии с принципом «гостеприимства» — то есть уже упоминавшейся «римской трети». А наделение германцев частью ранее принадлежавшей римлянам земли требовало перенимания и использования приемов и методик ведения сельского хозяйства, которыми владели римляне.
А как насчет смешанных браков и отношений германцев с римлянками? Действительно, до правления вестготского короля Рекареда в VI в. германо-римские браки были запрещены. Но это было юридическим, а не фактическим препятствием. Гражданские браки между германцами и римлянками встречались достаточно часто, а ребенок, как мы знаем, говорит на языке матери[27].
Очевидно, что эти германцы стали романизироваться поразительно быстро. Некоторые исследователи утверждают, что вестготы сохранили свой язык; однако они так считают лишь потому, что им хочется в это верить. Никаких подтверждений этому ими не приводится, и таковые вообще никому не известны. Что же касается остготов, то действительно мы знаем из работ Прокопия Кесарийского, что некоторые воины из армии Тотилы говорили на готском языке, но это были буквально единицы — никак не связанные друг с другом выходцы из северных районов.
Готский язык мог сохраниться лишь в том случае, если бы готы обладали культурой, сравнимой с англосаксонской. Но они такой культурой не обладали. У Ульфилы не было преемника. Не сохранилось ни одного текста или документа на германском языке. Если церковные службы и велись на германском языке, то никаких следов этого не сохранилось. Франки до начала правления Меровингов были, вероятно, единственными, кто составлял проекты законов, вошедшие в Салическую правду, на народной (то есть просторечной) латыни с вкраплением франкских слов и выражений. Некоторые сборники законов и их толкований, написанные таким языком, дошли до нас. Но Эйрих, являющийся автором первого свода германских законов, все свои тексты, которыми мы сегодня располагаем, писал на латыни, и все последующие германские короли следовали его примеру.
Что касается традиционного национального декоративного искусства, то никаких его следов у готов после принятия ими католичества в 589 г. не обнаружено. По мнению Г. Цейса, изучавшего этот вопрос, оно существовало только среди простого народа.
Какое-то время установлению более тесных контактов между германцами и римлянами препятствовала приверженность германцев арианству (римляне исповедовали христианство в форме католицизма). Однако не следует преувеличивать значение этого фактора. Единственными правителями варваров, официально провозгласившими арианство, были короли вандалов, да и те пошли на это по причинам военного характера. Король бургундов Гундобад, как считают, был католиком; в 516 г. официально принял католичество его сын Сигизмунд. Однако арианство все еще было распространено, в том числе среди бургундов, в 524 г. Начало франкских завоеваний стало временем торжества католичества. Но следует отметить, что арианство никогда не пользовалось особым влиянием, в том числе и среди бургундов. Вандалы отказались от арианства, когда их подчинил император Юстиниан в 533 г.; а у вестготов оно было упразднено их королем Рекаредом, правившим с 586 по 601 г.[28]
По мнению Дана, готский язык, вероятно, исчез именно при Рекареде, когда было принято католичество; а если он и сохранился, то только среди бедных слоев населения.
Поэтому трудно определить, каким образом германский элемент мог утвердиться на завоеванной территории, а тем более стать преобладающим. Чтобы это произошло, требовался постоянный приток «свежей германской крови» из исконных германских земель. Но ни вандалы, ни вестготы не сохранили связей и контактов с землями, откуда они пришли, и «нового пополнения» из Германии (как мы называем территорию их предыдущего проживания) не получили. Возможно, какой-то контакт с германцами поддерживали остготы — через перевалы Альп. А что касается завоеванной франками Галлии, то после этих завоеваний никаких вновь прибывших германцев на этой территории больше не было, о чем наглядно свидетельствуют работы Григория Турского.
