В целом местоположение Стамбула дает ему ряд выгод: замечательную оборонительную позицию, которая, однако, не препятствует доступу в город; легкий переход через Босфор, который открывает проход в Малую Азию по дороге, огибающей залив Никомидию; широкую полосу для строительства хорошо защищенного от бурь и глубокого порта. Вместе с тем имеются и некоторые отрицательные стороны такого положения: Стамбул расположен не посреди богатого края; Восточная Фракия не в состоянии обеспечить столицу продуктами питания и прочими товарами, необходимыми для нормальной жизнедеятельности большого города. Средиземное море от Стамбула довольно далеко; «оседлав» Босфор, Стамбул вынужден постоянно заботиться о переправе из Азии необходимых ему товаров. Наконец, Стамбул в очень большой степени зависит от поставки продуктов питания морем; конечно, в XVI–XVII веках сухопутное движение товаров было медленным, коэффициент полезного действия повозок и телег был низким, и торговые суда оставались наилучшим средством снабжения. Но турки так и не стали морским народом. Они располагали большим количеством мелких судов, однако преимущественно каботажного плавания. Для перевозки значительных грузов издалека нужно было обращаться за помощью к крупным иностранным судам, которые играли главную роль в международном обмене товарами — обмене, участником которого Турция практически никогда не была.
Эти неудобства не могли перевесить достоинств географического положения Стамбула, и иностранные путешественники полностью отдавали себе отчет в преимуществах такого положения столицы Османской империи. К примеру, Тевено пишет: «Она располагается еще в Европе, но на самом крайнем ее выступе, как бы протянувшемся к Босфору Фракийскому, а через него на берег Азии можно попасть всего за полчаса. По правую руку от столицы — Белое море (или Пропонтида), через которое пролегает водный путь в Азию, в Египет и в Африку, в те страны, которые снабжают ее продуктами питания и другими товарами; по левую ее руку — Черное море (Понт Эвксинский) и Меотийские болота, питаемые многочисленными реками и речками; народы, обитающие в тех краях, снабжают столицу продуктами Севера. Таким образом, все, что только может быть необходимым, полезным или приятным, доставляется в Константинополь со всех сторон морским путем».
Знаменитый ботаник, родом из Прованса, Турнефор, посетивший Стамбул в конце XVII века, дает следующие разъяснения: «Все путешественники и даже древние историки сходятся на том, что местоположение Константинополя — наиболее удобное и выгодное по сравнению с любым другим городом в мире. Как представляется, пролив Дарданеллы и тот, что ведет в Черное море, просто созданы для того, чтобы подвозить ему богатства со всего света. Через Черное море сюда прибывают товары от Могола[2], из Индий, с самого отдаленного Севера, а также из Китая и Японии. Что же касается товаров, производимых в Аравии, в Египте, на побережье Африки, в западных Индиях[3], а также лучшее из того, что может предложить Европа, то все это доставляется через канал Белого моря».
Короче, это местоположение — господствующее, и было бы очень странно, если бы на нем не вырос большой город. Однако заслуживает внимания и оборотная сторона медали. Привилегированное географическое положение Стамбула имеет и свои отрицательные стороны. Так, часто восхвалялась прелесть стамбульской весны, но если более глубоко вникнуть в детали, то оказывается, что эти восторженные описания далеко не полностью передают реалии. Прежде всего, было бы неверно полагать, что Стамбул походит на города Средиземноморья с точки зрения своих климатических условий. Средиземноморский климат характеризуется знойным летом и мягкой зимой; здесь же климатическая обстановка куда более сложна: город подвержен весьма различным климатическим влияниям — Средиземного моря, Черного моря, Балкан, Анатолии. Каждая из этих сторон порождает «свою» погоду с соответствующими ветрами. Зимой, когда ветер дует с Балкан (он называется карайель) или из глубины Анатолии (кешишлеме), приходит суровая погода со снегопадами, причем снег удерживается на почве довольно долго; таким образом, отличие от теплой средиземноморской зимы весьма существенно. Зато когда сюда устремляются ветры с того же Средиземноморья или с Черного моря, они приносят с собой ненастье с проливными дождями, и тогда улицы Стамбула превращаются в сущую клоаку. Летом обычно преобладает влияние южного направления, то есть средиземноморского, с ветрами горячими и влажными, но стоит подуть легкому бризу с Черного моря (мельтем), как становится легче дышать. Только тогда, не по календарю и далеко не каждый год, наступает знаменитое «стамбульское лето». Вместе с тем внезапные изменения направления ветров, а с ними и перемены погоды, довольно обычны и по большей части неприятны — до такой степени, что здесь признаются всего два сезона: весна, пленительная, но вечно запаздывающая и короткая, и великолепная осень, которая иной раз захватывает и первый зимний месяц. Эти метеорологические наблюдения далеко не новы. Еще в самом начале XVII века Пьетро делла Валле писал следующие строки: «Погода, мягкая и умеренная в Неаполе, здесь крайне непостоянна: в течение одного дня невыносимая жара сменяется таким холодом, что стучат зубы, — как в Риме и даже еще хуже. От смены неумеренной жары на суровые холода болит голова. Северные ветры, благотворные и приятные в Риме и Неаполе, здесь имеют совсем иной характер, поскольку несут с собой очень много влаги с поверхности Черного моря, в котором много мути от множества впадающих в него рек, берущих свое начало в меотийских болотах…» Оставим на совести делла Валле это фантастическое суждение, заметим только, что путешественник на Черном море никогда не был.
Другие наблюдатели оказались более точны, чем этот вечно разочарованный всем римлянин. Они отмечали, что как северные, так и южные ветры очень полезны для мореплавания. Северный или, точнее, северо-восточный пойраз — свежий ветер, приносящий хорошую погоду летом, но гораздо менее приятный зимой. Южный, или, вернее, юго-западный лодос несет с собой тяжелый воздух, в котором трудно дышать, дожди и нередко бури. Тевено мог писать, что «два пролива, соединяющие Белое (Мраморное) море с Черным, настолько противоположны по своему погодному темпераменту, что, когда ветер препятствует прибытию кораблей в Константинополь по одному из них, второй всегда остается доступным для навигации». У Турнефора тот же феномен описан более обстоятельно: «Эти два пролива служат Константинополю как бы воротами с двумя створами: когда дует северный ветер, южный створ закрыт, то есть ни одно судно не в состоянии подойти к Константинополю с юга; но он открывается, как только южному ветру удается возобладать над северным; и наоборот. Если кому не нравится выражение „ветры — два створа ворот города“, то можно сказать иначе: „ветры — два ключа к городу“».
Этот несколько упрощенный образ выражает лишь склонность его автора к синтезу. Лучше уж запомнить впечатление от Стамбула, вынесенное путешественником Кикле: «Ветер не очень хорош, поскольку он оказывает слишком сильное воздействие на здоровье и на настроение горожан. Город — во власти ветров, и какое бы ни было на дворе время года, наступление холодов или жары зависит от господствующего ветра: вот почему турки и в жаркую погоду держат наготове свои шубы». Суровость зимы и капризы погоды объясняют большой спрос в Стамбуле на меха. Уже в XVI веке торговля мехами, ввозимыми из России в Турцию, достигала больших объемов. Почти постоянная влажность воздуха имеет следствием широкое распространение эпидемий, и в первую очередь чумы, которая то переходит в эндемию, то вспыхивает с новой силой, унося с собой десятки тысяч жизней и порождая бунты.
