Но он продолжал настаивать, он очень хотел вывести Скарлетт куда-нибудь в люди, и потому поспешил успокоить свою жену:
– Нет, я же говорю, что мистер Коллинз – очень порядочный человек… А если там и соберется пара-тройка политиков, то разве что отставных, – сказал он. – Они уже вышли в тираж и потому неинтересны… Точно, как и я, – добавил он, смеясь. – Я думаю, это будет обыкновенная милая вечеринка в духе старой доброй Америки… Конечно, не такая веселая, как когда-то у нас, в Атланте… Но все-таки…
Скарлетт на минуту задумалась, а потом произнесла неуверенно:
– А ты сам не можешь пойти туда без меня?..
Ретт заулыбался.
– Ну что ты!..
Она усмехнулась.
– Но почему?.. Ведь в свое время ты мог…
Ретт махнул рукой – мало ли что могло быть в «свое время»?!.. Ведь теперь время уже не его, время их – Ретта и Скарлетт.
Ответ Батлера прозвучал на редкость безапелляционно и категорично:
– Без тебя я никуда не пойду…
Благодарно улыбнувшись, она произнесла:
– Ну, хорошо… мне кажется, что после болезни я уже окончательно оправилась…
Ретт быстро перебил ее:
– Только честно: для тебя это – не в тягость?.. – Нет, что ты…
Ретт прекрасно понимал, что Скарлетт на самом деле никуда не хочет идти, и что ее согласие посетить особняк мистера Коллинза – всего только вынужденная уступка ему, Ретту…
– Вот и хорошо…
Внимательно посмотрев на своего мужа, Скарлетт как-то задумчиво, словно что-то прикидывая в голове, спросила:
– А когда вечеринка?..
– Завтра в восемь… Ну, так что же мне сказать мистеру Коллинзу?.. – испытывающе посмотрев на жену, спросил Батлер.
Та, немного замешкавшись, произнесла:
– Передай, что пусть ждет нас двоих…
Ретт, поднявшись с кресла, подошел к телефонному аппарату – этому последнему новомодному изобретению времени, и, подняв тяжелую деревянную трубку, несколько раз с силой крутанул ручку.
– Алло, девушка!.. Будьте любезны, соедините меня по номеру два-сем-два-два… Алло, добрый вечер, на проводе мистер Коллинз?..
С той стороны провода послышалось важное:
– Слушаю вас…
– Вас беспокоит мистер Батлер… – мягко произнес Ретт, сделав ударение на словах «вас беспокоит».
– Очень приятно… Чем могу служить?..
– Я хотел сообщить, что мы с женой обязательно будем у вас на вечере…
Мистер Коллинз, как и всегда, был сдержан в выражениях своей благодарности.
– Спасибо, что соблаговолили принять мое приглашение, – произнес он. – Значит, не забудьте, ровно в восемь вечера… Просьба не опаздывать.
Батлер по привычке улыбнулся в ответ – он, слушая голос собеседника, никак еще не мог свыкнуться с мыслью, что тот в этот момент не может видеть его.
– Это вам спасибо, мистер Коллинз, – произнес он. – Спасибо за приглашение… Можете быть спокойны, мы не опоздаем.
После этих слов Ретт аккуратно повесил трубку и, пройдя в каминную комнату, тяжело опустился в кресло напротив Скарлетт.
– Ну, значит завтра в восемь… Значит, пойдем, дорогая?
Скарлетт кивнула.
– Да…
ГЛАВА 2
Теплым июньским вечером перед заходом солнца мистер Джонатан Коллинз неспешно прогуливался по тенистому старому саду, который был расположен на заднем дворе его огромного, занимающего почти целый квартал, особняка и с удовольствием любовался своими птицами.
Да, мистера Коллинза не зря считали на Телеграфном холме немного чудоковатым – выйдя в отставку, что называется, «вчистую», он все свое время и практически все свои средства посвятил двум обуревавшим его страстям – певчим птицам и старинным, уже отходящим в небытие американским обрядам…
А средств у мистера Коллинза было более чем достаточно – несколько лет назад на его необъятных участках в Оклахоме, которые он когда-то купил за какие-то гроши, «за трамвайный билет», как неоднократно говаривала его супруга, миссис Элизабет Коллинз, внезапно забили бурные фонтаны жирной черной нефти. Так, совершенно неожиданно для себя мистер Коллинз превратился в миллионера. За нефтяные деньги всегда бедный отставной полковник купил и этот особняк, и много чего другого…
Ну, а что касается времени – времени у отставного военного всегда более чем достаточно…
Да, Джонатан понимал толк в том, куда надо потратить столь неожиданно свалившиеся на него капиталы – разумеется, на любимое дело. На то, что теперь называют этим модным словечком «хобби»… Что бы ни говорила там его жена…
В тот теплый июньский вечер Джонатан пребывал в превосходном расположении духа – он любовался своим птичником.
Да, ему было чем гордиться – во дворе он построил несколько сотен птичьих домиков с отоплением и водопроводом. Сюда заботливый птичник выпустил восемьдесят пар английских певчих птиц, которых специально выписал из Бирмингема – его очень интересовало, сколько же птиц останется зимовать тут, в Сан-Франциско. Он пересчитывал их регулярно, хотя до зимы было еще далеко – весна недавно окончилась, но, тем не менее, все эти подсчеты интересовали его не меньше, чем когда-то – сводки о потерях в его полку после сражения при Геттесберге.
– Дорогие вы мои, – умильно приговаривал мистер Коллинз. – И как это раньше я не знал, что вы можете приносить человеку такую радость?..
Если бы его в этот момент видели его однополчане, ветераны армии генерала Шермана, то наверняка бы решили, что он просто спятил…
В семь часов явился чернокожий камердинер Симон – кстати, его бывший денщик, отставной капрал, и сказал, что пора одеваться.
Мистер Коллинз, ворча и тихо ругаясь оттого, что Симон так внезапно оторвал его от любимого занятия, неспешно, шаркая подошвами старомодных туфель, пошел в свой огромный особняк.
Честно говоря, он терпеть не мог подготовок к подобным светским церемониям, всяким файф о'клокам, торжественным чаепитиям и званым вечерам, вроде того, который ему предстоял…
Он любил лишь сами праздники.
За порядком в доме, за соблюдением всех приличий обычно следила его жена – достопочтенная миссис Элизабет Коллинз, пожилая женщина, весьма поднаторевшая в подобных вещах, так что за церемониальную часть Джонатан Коллинз мог не волноваться.
Но это был особый вечер, случавшийся не столь часто, особенно в последнее время – сегодня на вечере должны были присутствовать его однополчане по армии генерала Шермана; кроме того, Джонатан, узнав, что его сосед, мистер Ретт Батлер – бывший капитан армии конфедератов, не преминул пригласить и его…
