Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Сирийская хроника яковитского мафриана Григория Бар-Эбрея (1226—1286) тоже отождествляет Унк-хана с Пресвитером Иоанном. «В 1514 году по греческому календарю и в 599 году по арабскому календарю (в 1202 году от Рождества Христова), когда Унк-хан, который является христианским Царем Иоанном, правил народом варваров-гуннов, называемых кергами, Чингисхан служил ему с большим усердием. Когда Иоанн заметил его превосходство и силу, то стал завидовать и задумал схватить и убить его. Но двое сыновей Унк-хана, услышав об этом, рассказали все Чингизу, и тот вместе со своими приспешниками ночью сбежал. На следующее утро Унк-хан захватил шатры татар, но обнаружил, что они опустели. После этого войско Чингиза напало на него. Армии встретились у реки, называемой Бальшуна, и победу одержал Чингиз. А сторонники Унк-хана были вынуждены сдаться. Они сталкивались еще несколько раз, пока Унк-хан не потерпел сокрушительное поражение и не был убит, а его жены, сыновья и дочери не были угнаны в плен. Таким образом, мы должны принять во внимание, что Иоанн, царь кергов, не был свергнут без причины, ибо он потерял страх перед Господом Иисусом Христом, который возвысил его, и взял себе жену-язычницу по имени Карахата. Поскольку он отказался от религии своих предков и стал почитать странных богов, Господь забрал у него власть и передал ее тому, кто был лучше и чье сердце было праведным перед Ним».
Некоторые из ранних путешественников, например Джованни де Плано Карпини и Марко Поло, выбросив из головы распространенное представление о Пресвитере Иоанне как о могущественном азиатском правителе-христианине, ненамеренно повернули веру в существование этого человека в новое русло. Они писали о чернокожих людях Абасии в Эфиопии, которую, кстати говоря, они называли Средней Индией, как о великом народе, находящемся под властью христианского монарха.
Марко Поло говорит, что истинным владыкой Абиссинии является Христос, но при этом ею управляют шесть царей, трое из которых являются христианами, а трое сарацинами, и что они состоят в союзе с султаном Адена.
Епископ Иордан в своем описании мира соответственно считает Абиссинию царством Пресвитера Иоанна, и это становится расхожим мнением, которое подтверждается периодическим появлением при дворах европейских монархов послов от правителя Абиссинии. Открытие мыса Доброй Надежды стало в числе прочего результатом желания Португалии установить связи с этим царем, и король Жуан II послал двух человек, знающих восточные языки, через Египет ко двору абиссинского монарха. Могущество и власть этого государя, который как Пресвитер Иоанн заменил правителя татар, в народных представлениях, конечно, были чрезмерно преувеличены и простирались от Аравии до Китайской стены. Распространение географических знаний уменьшало подвластную ему страну, а знакомство с историей опровергало миф, наделяющий Унк-хана, предводителя кочевников, чертами полубога, соединявшего величайшие амбиции папы и притязания гордого монарха.
Глава 3
Волшебная лоза
С древнейших времен посох рассматривался как символ власти и могущества. Священное Писание неоднократно упоминает о нем. Так, например, Давид говорил о «Твоем жезле и Твоем посохе, успокаивающих меня». Моисей в присутствии фараона сотворил чудеса при помощи своего посоха, который стал змеей, превратил воду в кровь, раздвинул воды Красного моря и вернул их обратно, «ударил по скале, и вода хлынула потоком». Посох Аарона использовался как оракул в борьбе с вождями: поставленный перед ковчегом, он расцвел и принес зрелый миндаль. В последнем примере посох рассматривается не как символ власти, а как средство истолкования воли Бога. И в этом качестве возможно стало использовать его неправедно. Так Осия указывает, что избранный народ практикует подобные предсказания: «Народ мой вопрошает свое дерево, и жезл его дает ему ответ».[9]
Задолго до этого Иаков использовал ветки в качестве талисмана, чтобы овцы его тестя приносили бурых и крапчатых ягнят.
Мы находим упоминания о подобных предсказаниях среди греков и римлян. Цицерон говорит об этом в своем труде «Об обязанностях»: «Если все, что нужно для нашего пропитания и средств существования, приходит к нам посредством некоего волшебного посоха, как говорят люди, тогда каждый из нас, свободный от каких бы то ни было забот и проблем, может посвятить себя целиком изучению и науке».[10]
Возможно, о подобном посохе упоминает Энний в пассаже, цитируемом в первой книге «О пророчествах», где он высмеивает тех, кто за драхму обучает, как найти сокровище.
Согласно Ветранию Мавру, Варрон написал сатиру на «Гадательную лозу», которая не сохранилась. Тацит упоминает, что германцы практиковали некие гадания при помощи ветвей. «Их способ очень прост. Они срубают ветвь с какого-нибудь плодового дерева, разрезают ее на куски, помечают особыми знаками и бросают на белое полотно… Затем жрец трижды вытаскивает каждый кусок и толкует оракул в соответствии с метками».[11]
Аммиан Марцеллин говорит, что аланы используют ивовые прутья.[12]
Четырнадцатый закон «Фризской правды» гласил, что раскрытие убийств должно происходить при помощи волшебных ветвей, используемых в церкви. Эти ветви нужно было возложить перед алтарем, а затем на святые мощи и молить Господа, чтобы он указал виновного. Это называлось «Жребий ветвей», или Тантин, Ветвь ветвей.
Средневековье стало временем развития этого поверья, и волшебную лозу стали считать эффективным средством для поиска спрятанных сокровищ, жил драгоценных металлов, источников воды, воров и убийц. Среди поздних авторов первое упоминание о ее широком использовании встречается в главе 25 книги I Нового Завета Василия Валентина, бенедиктинского монаха XV века. Василий говорит о всеобщей вере и об использовании этого полезного инструмента для нахождения металлов, для чего рабочие в шахтах носили его на поясе или на шляпе. Он указывает, что существует семь названий, под которыми известна эта лоза, и каждому из них посвящает главу своей книги. Эти имена таковы: Божественная Лоза, Сияющая Лоза, Прыгающая Лоза, Необыкновенная Лоза, Дрожащая Лоза, Наклоняющаяся Лоза, Могущественная Лоза. В своем прекрасном труде Агрикола отзывался о лозе пренебрежительно и считал ее использование пережитком древних магических практик, говоря, что только неверующие рабочие используют ее в поиске металлов. Гоклений, однако, в своем трактате о свойствах растений решительно отстаивал особые свойства орехового прута. После этого фламандский иезуит Роберти набросился на него, подвергнул сомнению его факты, оскорбляя его и выставляя на посмешище. Андреас Либавий, имя которого уже упоминалось в статье про Вечного жида, предпринял серию экспериментов с ореховым прутом и выяснил, что в расхожем представлении содержится истина. Иезуит Кирхер также «несколько раз экспериментировал с палками, о которых говорилось, будто они реагируют на близость определенных металлов, помещал их на тонкий стержень и приводил в равновесие, но никакого вращения при приближении металла не наблюдалось». Однако подобная серия экспериментов, проведенная им над водой, привела его к приписыванию пруту способности показать подземные источники и потоки. «Я не подтвердил бы этого, – говорил он, – если бы не установил этот факт при помощи своего собственного опыта».
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
