Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
Подобные размышления весьма необычны для коронованных особ. Филипп во многом опирался на поддержку своей матери-императрицы, а позже — на свою жену-француженку, Елизавету Валуа. Он говорил своему канцлеру, маркизу Ландраде, фламандцу по происхождению, что «расходы должны быть такими, какими они были во времена моей матери», то есть экономически обоснованными.
Филипп много путешествовал, за годы своего правления он провел четырнадцать месяцев в Англии, пятнадцать месяцев в Германии, два года и четыре месяца в Португалии, а также пять лет в Нидерландах, не считая довольно длительных пребываний в Италии и Франции. Трудно вообразить себе другого монарха с аналогичным опытом заграничных путешествий; вспоминается разве что его отец император Карл — или нынешние главы государств, которым свойственно частенько бывать за границей.
Венецианец Бадоаро, которого мы уже цитировали, сообщал о Филипе, что тот «встает очень рано и занимается делами или ведет переписку приблизительно до полудня. Затем он ест, всегда в одно и то же время, и почти всегда поглощает одну и ту же снедь в примерно одинаковых количествах. Вино он пьет из среднего размера стаканов, которые наполняют дважды. В целом его здравие удовлетворительно. Однако порою его донимают приступы подагры». Эти приступы с годами станут усиливаться и будут причинять постоянный дискомфорт.
Три или четыре раза в неделю Филипп выезжал в сельскую местность, где охотился на дичь и на зайцев с арбалетом. В начале 1560-х годов он навещал королеву Елизавету трижды в день: утром перед мессой; прежде чем приступить к работе и по ночам. Посланник отмечал, что, как и во многих современных спальнях, «у короля и королевы две постели, разделенных щелью в ширину ладони, но из-за покрывал, постеленных сверху, кровать видится цельной». К мессе Филипп ходил ежедневно, но причащался всего четыре раза в год.
Его религиозность была очевидной для любого. Из сорока двух книг рядом с королевской постелью «все, кроме одной, были религиозного содержания»‹‹68››. Король часто повторял: «Служение Господу и мне». Святой, которую Филипп почитал сильнее прочих, была, по-видимому, Богоматерь Монсерратская, и по этой причине он любил Каталонию (возможно, другая причина заключалась в том, что он любил Эстефанию де Рекесенс). Кроме того, он выказывал немалое почтение Приснодеве Пилар в Сарагосе. Филипп пристально следил за епископскими назначениями и всячески опекал епископов. Он почти всегда поддерживал инквизицию, но оплатил доктору Мартину де Аспиликуэте‹‹69››, знаменитому моралисту и церковному стряпчему, поездку в Рим на защиту архиепископа Каррансы, который в 1558 году опубликовал работу по катехизису, признанную церковью сомнительной. Вдобавок он собрал внушительную коллекцию из более чем 6000 святых реликвий.
Исповедниками Филиппа обычно становились толстяки; достаточно вспомнить францисканца Бернардо де Фреснеду‹‹70››, позднее епископа Куэнка и архиепископа Сарагосы, который был главным духовником короля с 1553 по 1577 год. После него появился суровый доминиканец Диего Родригес де Чавес‹‹71››. Как и в случае с исповедниками Карла V, эти духовники нередко делились с королем собственным мнением о делах и проблемах, далеких от сугубо религиозных.
Король владел собранием, включавшим около сотни скульптур, преимущественно античных и в основном из мрамора или бронзы. Среди них имелась дюжина беломраморных древнеримских императорских бюстов, подаренных кардиналом Риччи, а другие двенадцать императорских бюстов прислал благочестивый аскет папа Пий V, Антонио Гисльери, последний понтифик, которого канонизировали. Еще Филипп владел бронзовыми изваяниями из собрания историка Диего Уртадо де Мендосы, который, скончавшись в 1575 году, передал по завещанию все свои сокровища короне. Наиболее ценным предметом в коллекции Филиппа был беломраморный Иисус на кресте работы Бенвенуто Челлини, великого папского скульптора папы из тосканской долины Мюджелло; эту статую Филиппу прислал Франческо Медичи, второй великий герцог Тосканы‹‹72››. Король также приобрел несколько картин голландских живописцев, в том числе ряд знаменитых работ Иеронима Босха, Иоахима Патинира (включая великолепное полотно с Хароном, пересекающим реку Стикс) и Рогира ван дер Вейдена. Эти картины стали основой замечательных галерей фламандской живописи в музее Прадо и в Эскориале.
Еще важнее были полотна Тициана, которые Филипп заказал в 1559 году, включая картины «Диана и Актеон» и «Диана и Каллисто». Также в королевской коллекции имелись работы художника, которые сам Тициан относил к серии «поэзий»‹‹73››. На момент смерти Филипп владел более чем тысячей картин, в дополнение к тем пятистам преимущественно фламандским полотнам, которые он унаследовал‹‹74››. Автор недавней биографии Тициана, восхитительная Шейла Хейл, называет испанского короля «наиболее щедрым, понимающим и наиболее тонко чувствующим покровителем Тициана за всю жизнь художника»‹‹75››. Вдобавок Филипп владел и другими собраниями — монет, часов и астролябий, оружия и доспехов, и этим он изрядно отличался от монархов-современников, пускай те тоже испытывали склонность набивать диковинками свои Schatzkammer[15].
Еще Филипп собирал книги. В 1553 году он владел 812 книгами. В 1576 году книг было уже 4545. В 1598 году, на момент смерти короля, в коллекции насчитывалось едва ли не 14 000 книг, в том числе на греческом, древнееврейском и арабском языках. Собрание Филиппа являлось второй по величине частной библиотекой в мире, лишь немногим уступавшей севильской коллекции Фернандо Колона, где, как утверждается, имелось 15 000 книг.
Король и сам баловался литературными опытами. Возможно, он сочинил «Порядок тварей Господних» (1560) и «Разнообразие природы»; оба труда относятся, как бы мы сказали сейчас, к естественной истории. Кроме того, его перу принадлежат, быть может, несколько сонетов.
Как и многие другие люди того времени, Филипп верил, что, если отыскать правильную формулу, можно добывать золото из свинца, и сам экспериментировал с подобными штудиями, а заодно проявлял интерес к бесчисленному множеству прочих наук. Он основал академию математики в Саламанке и выделил средства на приглашение четверых профессоров. Преподавание следовало вести на испанском языке, а не на латыни, как в других университетах. Словом, Филипп вел себя как просвещенный деспот.
Он частенько проявлял щедрость и дружелюбие. Так, в 1564 году, во время торжественного въезда в Барселону в период карнавала, он смешался с толпой. Ему хотелось отделаться от меланхолии, что изводила короля долгие четыре с половиной месяца в угрюмом городке Монсон, где монарху пришлось присутствовать на заседаниях арагонских кортесов. Затем он отправился в Валенсию, где наперебой давались балы, устраивались пиршества и турниры. При этом он не разделял точку зрения своего отца Карла относительно необходимости беспрестанно разъезжать по владениям короны и после возвращения из Нидерландов в 1558 году предпочитал оставаться на одном месте. «Скитания по стране ни полезны, ни достойны», — сказал он своему сыну и возможному преемнику Филиппу (будущему Филиппу III) в 1598 году. Смею предположить, что Филипп ошибался в этом суждении, ведь император Карл V, как и его предшественники, католические короли Фердинанд и Изабелла, многое узнали о местных нравах, тяготах и заботах, обретая кров в самых неожиданных местах.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
