Но затем она вспомнила, что король принадлежит к роду Габсбургов; он совсем не походил на прекрасного принца, а был совершенно обычным мужчиной, не очень высоким, слегка тучным, и его гордый, холодный и надменный вид напоминал манеру, свойственную самой Кэтрин.
» Наверное, они хорошо подойдут друг другу «, — подумала Теола.
Выйдя вслед за Кэтрин из кареты, она сделала глубокий реверанс.
Вокруг было столько интересного, что только через два часа у Теолы появилась свободная минутка, чтобы подумать о себе, и она вспомнила, что ее платье испачкано кровью.
Ее представили невероятному количеству людей; все говорили по-немецки и были австрийцами по происхождению — Теола была в этом уверена.
Теперь, вспоминая всех этих людей, она не смогла припомнить, встретился ли ей среди новых знакомых хоть один кавониец.
Она не могла избавиться от ощущения, что они с Кэтрин словно экзотические животные в зоопарке, так как глаза всех присутствующих не отрывались от них, а их самые тривиальные замечания выслушивали с сосредоточенным вниманием.
» Кэтрин, должно быть, нравится чувствовать себя такой важной персоной «, — решила Теола.
Не было сомнений, что ее кузина довольна — впервые с тех пор, как они покинули Англию. Даже герцог под влиянием лести пришел в благодушное настроение, что случалось с ним весьма редко.
Когда Кэтрин наконец осталась наедине с Теолой в роскошной, белой с золотом гостиной, являющейся частью апартаментов королевы, она восторженно воскликнула:
— Мама была права! Мне очень нравится быть королевой!
— Я так и думала, — ответила Теола, — и все эти люди действительно рады видеть тебя.
— Еще бы! — заметила Кэтрин. — Премьер-министр не уставал повторять мне, как он и его соратники рады тому, что их трон украсит англичанка.
— Я имела в виду кавонийцев, — сказала Теола.
— Ах эти! — отмахнулась Кэтрин. — Несомненно, они обрадуются свадебным увеселениям, которые, как уверяет меня король, будут грандиозными.
— Ты знаешь, что в Зантосе нет больницы? — спросила Теола.
— Это меня не касается! — резко ответила Кэтрин. — А если ты все еще думаешь о том происшествии с девчонкой, когда ты вела себя так недостойно, я требую, чтобы ты забыла о ней!
Теола не ответила, и через секунду Кэтрин продолжила:
— Если ты именно так собираешься вести себя в иностранном государстве, я попрошу папу увезти тебя с собой в Англию. Возможно, я так и сделаю. Уверена, здесь найдется немало очаровательных и приятных австрийских дам, которые с радостью станут моими фрейлинами.
Теола ахнула.
Она слишком хорошо знала, какая жизнь ожидает ее дома, и не предполагала, что по приезде в Кавонию Кэтрин сможет так быстро отказаться от ее услуг.
— Мне… очень жаль, — смиренно произнесла она.
— Да, тебе должно быть стыдно! — заявила Кэтрин. — И будь добра, впредь веди себя прилично, Теола. Я видела, что премьер-министр был недоволен тем, как ты помешала им застрелить этого мятежника.
С большим трудом Теола проглотила просившиеся на язык слова и вместо этого кротко спросила:
— Можно я пойду к себе в комнату, Кэтрин, и переодену платье? Полагаю, мои услуги тебе понадобятся через час, когда мы должны будем собираться на прием короля.
— Да, и поторопись, — ответила Кэтрин. — Я хочу, чтобы ты объяснила моим новым горничным, как нужно меня одевать, а потом ты займешься моей прической.
— Да, конечно, — ответила Теола.
Служанка показала ей ее комнату, которая находилась рядом с огромной и роскошной спальней Кэтрин.
Апартаменты королевы были очень красивы, а мебель, очевидно, привезли в Кавонию из Вены. Невозможно было спутать ее барочный стиль, сверкающие зеркала в серебряных рамах и большие, богато инкрустированные шкафы и комоды.
Вместо каминов комнаты во дворце отапливались кафельными печками, изразцы которых были скопированы с печей дворца в Вене.
В гостиной и коридорах стены украшали исключительно портреты Габсбургов или пейзажи Австрии.
Теола подумала, что, если у Кавонии и существует собственная культура, во дворце пет никаких ее следов.
Ее собственная спальня была, разумеется, гораздо меньше по размерам, чем спальня Кэтрин, но удобная и опять-таки обставленная в венском стиле.
Две горничные распаковывали сундуки Теолы, и, когда она поблагодарила их на кавонийском языке, они явно пришли в восторг, и на их лицах засияли улыбки.
Одна из них была очень молоденькой и явно проходила обучение у второй, постарше.
— Вы говорите на нашем языке, фрейлейн? — радостно воскликнула она.
— Я пытаюсь говорить на нем, — ответила Теола, — и вы должны мне помочь, потому что я начала учить его совсем недавно.
— Во дворце мы обязаны разговаривать только по-немецки, фрейлейн, — сказала старшая горничная.
— Но не со мной, — возразила Теола. — Мне очень поможет, если вы будете говорить со мной по-кавонийски, так как это для меня самый легкий способ выучить ваш язык.
Обе горничные пришли в восторг от этой просьбы. Однако Теола понимала, как рассердится Кэтрин, если она слишком долго будет переодеваться.
Выбрать новый наряд было несложно. Герцогиня, как всегда, проявила исключительную скупость, когда встал вопрос о трате денег на одежду племянницы.
— Никто не будет там смотреть на тебя, Теола, — заявила она. — И чем меньше ты будешь обращать на себя внимание, тем лучше.
Поэтому герцогиня выбрала для ее платьев самые дешевые ткани уродливых и мрачных расцветок, от которых у Теолы портилось настроение всякий раз, когда она смотрела на них.
Хотя у них с матерью было не много денег, они обычно носили одежду мягких пастельных тонов, всегда восхищавших ее отца и, как Теола знала, особенно шедших ей.
Она не уступала ростом Кэтрин, но была гораздо изящнее, в основном потому, что много работала, а черты ее лица были гораздо тоньше.
Однажды, еще ребенком, Теола сказала отцу:
— Хотела бы я быть похожей на греческую богиню, папа! Тогда ты любил бы меня так же сильно, как любишь статую Афродиты.
Ричард Уоринг рассмеялся:
— Я люблю тебя гораздо больше, чем любую богиню, сделанную из мрамора или нарисованную на холсте.
Он обнял дочь, заглянул ей в лицо и сказал:
— Возможно, ты никогда не станешь похожей на греческую Афродиту, моя дорогая, но в одном я совершенно уверен: многие мужчины узнают, что ты так же, как она, способна завладеть их сердцами.
— Но я хочу быть похожей на гречанку, — настаивала Теола.
— Ты и похожа на гречанку, — утешил ее отец, — но не на греческую богиню, живущую на горе Олимп, а скорее на одну из нимф, которые обитали на острове Делос и выходили из моря, чтобы служить лучезарному богу.
