После 40-й секунды — еще один напряженный момент.
Дорнбергер и его взволнованная команда увидели, как в хвостовой части ракеты появилось белое облако, что заставило некоторых наблюдателей решить, что произошел взрыв. Это было явление, которое они позже назвали «замороженной молнией»: произошла конденсация выпущенного ракетой водяного пара в виде перистого облака. Около порога в 52 секунды горение почти прекратилось, и по-прежнему сверкающая ФАУ-2 безупречно продолжала совершать полет — все еще по курсу, оставляя Пеенемюнде далеко за собой.
Теперь наступила критическая стадия — «завершение горения». Переданная с Земли команда перекрыла топливные клапаны точно на 58-й секунде. Двигатель ракеты был остановлен.
И опять в этот судьбоносный момент ФАУ-2 неслась сквозь почти безвоздушные верхние слои атмосферы со скоростью 5600 км/ч! Только тоненькая полосочка белого конденсата четко отмечала замечательный полет ФАУ-2, видимой теперь как далекое пятнышко в небе, да и то лишь в бинокль.
«Сделав глубокий вдох, — вспоминал Дорнбергер, — я опустил бинокль. Мое сердце бешено колотилось. Эксперимент прошел успешно. Впервые в истории ракетостроения нам хватило горения, чтобы послать автоматически контролируемый ракетный носитель до границы атмосферы и вывести его практически в безвоздушное пространство. Мы работали десять лет ради этого дня».
Взволнованный только что случившимся, Дорнбергер сел в машину вместе с фон Брауном, и они помчались к окруженному песчаными валами укрытию, где находилась испытательная площадка VII; сейчас там не было ничего кроме разбросанных кабелей и разметанного оборудования. Вскоре вслед за ними примчались техники и персонал, занятый в подготовке испытания. То, что последовало за этим, представляло из себя дикое ликование, все беспрерывно пожимали друг другу руки, раздавались радостные возгласы. Торжество стерло все воспоминания о прошлых неудачах.
ФАУ-2, летя с предельной скоростью 1353 м/с, закончила свое необычное путешествие по ту сторону Балтийского моря, в 186 км к востоку от Пеенемюнде. Во время своего возвращения назад в атмосферу ракета выдержала все нагрузки, возникающие при вхождении в плотные воздушные слои, включая нагрев до высокой температуры (около 700 °C) и вибрацию (бафтинг), наступающую при высокой скорости снижения (около 3200 км/ч). Носовой конус ФАУ-2 был оснащен контейнерами с зеленой краской для отметки места падения ракеты в море. Часом позже немецкий самолет обнаружил это зеленое пятно. Дорнбергер отметил, что в момент удара о воду ракета обладала энергией почти 200 млн килограммометров, эквивалентной той, что обладают двигатели 50 локомотивов, весом 100 т каждый и движущихся со скоростью 96 км/ч.
Сразу после этого впечатляющего октябрьского запуска Дорнбергер попытался представить перспективы этой ракеты, выходящие за узкие рамки военного времени. Общаясь со своей командой, он никогда не говорил о какой-либо будущей ракетной эпохе и даже о том, что ракета могла бы обеспечить победу над врагами Германии. Вместо этого Дорнбергер ясно выражал свое собственное откровенное восприятие момента. Так, он записал в своих мемуарах взволнованный «панегирик» по поводу трансцендентного исторического значения своей ФАУ-2: «Мы вторглись в космос с нашей ракетой и впервые — отметьте это — использовали космос как мост между двумя точками на Земле; мы доказали, что реактивное движение является практически применимым для космических путешествий. К земле, морю и воздуху теперь можно добавить бесконечное пустое пространство как область будущего межконтинентального сообщения. Этот третий день октября 1942 года является первым днем новой эры сообщений — эры космических путешествий…» Перекликаясь с Дорнбергером, в послевоенные годы Шпеер писал в своих мемуарах «Внутри Третьего рейха», что «впервые создание изобретательного ума достигло границ космоса».
Успешный запуск ФАУ-2, хотя и с оговорками, ознаменовал приход новой ракетной технологии. В качестве так называемого «оружия возмездия» ФАУ были приняты на вооружение слишком поздно, чтобы остановить неумолимое продвижение сил союзников к победе. Однако тотчас же после победы союзников Соединенные Штаты и Советский Союз занялись активной охотой за любыми фрагментами легендарной ФАУ-2. Это состязание явилось началом эпического соперничества, которое определит развитие космической эры.
На фото: Вернер фон Браун дает пояснения высокопоставленным нацистским офицерам перед запуском ФАУ-2 в Пеенемюнде, 1944 год
1. Большая охота за трофеями
Майор артиллерийско-технической службы американской армии Роберт Ставер прибыл в Лондон в начале января 1945 года. Его военная миссия состояла в том, чтобы получить больше информации о баллистической ракете ФАУ-2, только что принятой на вооружение нацистами. Это мощное средство воздушного нападения впервые появилось в небе над столицей Британии минувшей осенью. Внезапный стремительный налет ракет ФАУ-2 вызвал страх перед возобновлением массированных бомбежек Британии. Это новое оружие достигало цели с феноменально высокой скоростью, появляясь практически без предупреждения. Осознание того факта, что ФАУ-2 могут легко преодолевать обычную противовоздушную оборону, вызывало серьезную тревогу. То, что нацисты называли «оружием возмездия», представляло собой кардинальный прорыв в технологии, уникальное оружие, способное разрушить Лондон и изменить ход войны.
Как выяснилось, особая миссия в Лондоне оказалась для Ставера опасным путешествием. Молодой американский офицер вскоре обнаружил это, когда сам попал под нацистский огненный вал. В тот день, когда Ставер на Гросвенор Сквер, 27 докладывал своему командиру майору Кальвину Кори, он внезапно стал свидетелем неистовства новейшего баллистического оружия: ракета разрывалась поблизости, бросив обоих мужчин на пол. Когда Ставер добрался до окна, он увидел перед собой такую картину: одна из ФАУ-2 взорвалась преждевременно, в воздухе, осыпав всю улицу своими осколками.
Вскоре после этого события Ставер поселился возле Мабл Арч. Не успел он обжиться в своей новой квартире, как снова оказался в опасности. Ночью в его район попала ФАУ-2, которая взорвалась буквально в нескольких метрах от его спальни. Взрывная волна выбросила его из постели на пол. Позже он писал, что сила взрыва заставила шторы на окнах взлететь к потолку.
Когда следующая ФАУ-2 попала в Гайд-парк, погибли 62 человека. Теперь, впервые с тех пор, как в 1940 году начались воздушные налеты, лондонцы снова начали смотреть в небо, стараясь обнаружить врага.
Последняя встреча Ставера с ФАУ-2 произошла во время неторопливой поездки на машине в Фарнборо, где находился королевский научно-исследовательский институт. По дороге он увидел, как ракета попала в склад, который располагался в 800 м от него, убила 15 рабочих и уничтожила большое количество военного имущества. В тот год ракетные атаки ФАУ-2 лишали Ставера — как и всех лондонцев — присутствия духа. Не было сигналов воздушной тревоги, о налетах не предупреждали радары, не было никаких сигналов о приближающейся опасности, которые оповещали бы людей. Достигнув земли, ФАУ-2 обычно вызывали разрушения на большой площади, разваливая здания и наполняя улицы тучами взвихренных обломков. Ракеты оставляли воронки диаметром около 10 м — отличительные признаки участков местности, пораженных гитлеровским оружием возмездия.
