— И еще нам понадобятся лошади, — заметил Роби.
— Я собирался поговорить с тобой об этом, — подхватил Патрик. — На следующей неделе в Таттерсале состоится большая выставка-продажа, и я предлагаю тебе поехать в Лондон, чтобы заполнить твои конюшни.
Роби округлил глаза от удивления.
— С удовольствием! — воскликнул он. — По мне не очень хочется оставлять рабочих без руководства.
— Уверен, твоя сестра справится ничуть не хуже тебя, — заявил Патрик.
— Ну, что ж… — как-то неохотно согласился Роби.
— Сделаю все что смогу, — пообещала Тила, — но если что-то будет не так, прошу не винить меня.
Патрик встал с кресла, пересек комнату и сел на диван рядом с Тилой.
— Мне надо поговорить с вами, — сказал он, — о вашей роли во всем этом.
Роби тоже встал.
— Ну ладно, пока вы будете разговаривать, я поднимусь наверх, посмотрю, как там дела у рабочих.
И он исчез из комнаты прежде, чем Тила успела вымолвить хоть слово.
Когда за ним закрылась дверь, она почувствовала себя неловко.
— Я знаю, вы постараетесь сделать все ради брата, — промолвил Патрик своим бархатным голосом с легким ирландским акцентом.
— Да, я согласилась, — кивнула девушка. — Но, если честно, я очень боюсь, что у меня ничего не получится.
— Уверен, все будет в порядке, — улыбнулся Патрик, — тем более что не так уж часто все будет зависеть от вас.
— Не понимаю… о чем вы говорите, «— опешила Тила.
Патрик немного отодвинулся и пристально посмотрел на нее.
Как видно, он раздумывал, насколько можно ей открыться, а чего не следует говорить.
Сейчас она ощущала себя маленькой пушкой, летящей прямо в эпицентр огромной паутины интриг.
— Понимаете, — после минутного молчания продолжал Патрик, — мой американский друг, который просил меня присмотреть за мистером Викхэмом, очень важная персона, а значит, у него довольно высокие требования?
Тила смотрела в сторону, но ирландец чувствовал, она слушает его.
— Он хочет, чтобы его деньги полностью окупились, и в случае, если этого не произойдет, он, вне всякого сомнения, будет очень, очень расстроен.
— Вы хотите сказать… он может угрожать мне? — тихо спросила Тила.
— Нет, конечно же, нет, — торопливо ответил Патрик. — Но американцы бывают чересчур капризными, когда дело касается денег.
— Что вы имеете в виду под словом» капризными «? — поинтересовалась Тила.
Патрик развел руками.
— Нет никакой причины вдаваться в подробности. Все, о чем я прошу вас. Тила, это постараться обнаружить хоть что-нибудь, что сделает моего американского друга счастливым.
— А если я не смогу? — спросила девушка. — Да, кстати, мое имя Оттила, а не Тила.
Она не считала приемлемым для себя, что практически незнакомый человек называл ее так, как позволено только близким людям.
Патрик несколько стушевался, однако вскоре назидательно произнес:
— Тогда, конечно же, Оттила, мы все потерпим поражение.
Типе показалось, что на самом деле он собирался сказать что-то другое.
И тут Патрик поспешил добавить:
— Но я прекрасно знаю, этого не произойдет. Вы так милы, что я чувствую, все получится.
— Не думаю, будто моя внешность играет здесь какую-нибудь роль, — сухо ответила Тила. — Я лишь надеюсь, что мозги не подведут меня в нужный момент.
Патрик засмеялся.
— Как была бы шокирована моя мама, — заметила она, — если б узнала, что я буду жить в одном доме с холостяком без всякого присмотра.
— Это соответствовало бы истине, если б вы являлись гостем в доме, — возразил Патрик. — Но вам следует помнить, что теперь вы — служанка мистера Викхэма, а его заботит только его дочь и то, как вы будете за ней присматривать.
Он чувствовал, что Тила все еще взволнована, и попытался ее утешить:
— Поверьте мне, я настоящий специалист в подобного рода интригах, так что все будет в порядке.
Тила хотела сказать, что не; желает быть замешанной ни в каких интригах, но слова застряли у нее в горле.
Ставки сделаны, обратного пути нет.
— Чуть позже она осматривала дом вместе с Патриком и Роби.
Да, Ставерли на глазах превращался в дивное поместье, становился еще краше, чем прежде.
Когда они спустились в гостиную, человек, которого нанял Роби для изготовления штор и гардин, ждал его внизу.
Рассматривая все эти шелка, атлас и бархат, Тила вынуждена была с горечью признать, что для нее и для брата дом стал гораздо важнее собственных чувств.
Прежде чем уснуть. Тила размышляла о том, что, наверное, они должны быть благодарны Патрику О'Келли; он как истинный ирландец рискнул ради друга.
Плохо лишь то, что он не продумал все до конца и в конечном итоге этот риск мог обойтись ему слишком дорого.
Ощущение, что Роби становится во многом похожим на своего молодого друга, не покидало ее, внушая ей беспокойство.
Кажется, она где-то читала, будто Уоллстрит, на которой произошел финансовый кризис, напоминала настоящее поле боя.
Вот и она сейчас попала в такую ситуацию, где деньги значат очень много, а точнее — они значат все.
Тила запросто может оказаться на» пинии огня» между Викхэмом, Патриком и неким незнакомцем, приходившимся ему другом.
Ей вдруг стало смешно: до чего же разыгралось ее воображение!
В любом случае, даже если она и станет рассказывать Патрику о своих наблюдениях за американским миллионером, кто будет знать, что сведения передавала именно она и что их вообще кто-то передавал?
И уж точно никто не станет подозревать гувернантку!
Но тем не менее она боялась.
Встав на колени. Тила обратилась к матери и отцу, чтобы они помогли и позаботились о ней.
— Я абсолютно Истощен! — воскликнул Роби, падая на диван.
— Ой, осторожнее! — закричала Тила. — Его только-только перетянули; если он, не дай Бог, испачкается, мы уже не успеем его почистить.
Роби сновал по дому весь день.
Он не просто командовал рабочими, а очень активно им помогал.
С тех пор как они начали приводить дом в порядок, миновало три недели.
Иногда Типе казалось, что прошло уже три года.
Патрик приезжал несколько раз, дабы морально поддержать их.
Он писал Роби почти каждый день, предлагая все новые и новые нововведения. В основном они относились к внешнему виду дома, но эти его пожелания практически невозможно было осуществить.
