— Нам не следует ничего здесь есть, — сказал он, — но должен же быть ресторан, где мы можем выпить кофе или же бутылочку турецкого вина.
— О, пожалуйста, посмотрим сначала сераль! — попросила Нэнси. — Он должен быть где-то поблизости.
Узнав, что Топкапи Сарай был всего лишь в пяти минутах езды отсюда, они отправились ко дворцу, сопровождаемые бормотанием неугомонного гида.
Долли повеселела при виде огромных стен дворца, его башен и внушительного входа.
— Наконец мы увидим гарем, — сказала она.
Гид, сидевший на козлах рядом с кучером, услышал ее слова и, обернувшись, сообщил:
— Леди видеть сокровища султана.
Глаза Долли засверкали.
— Это то, что я хочу! — воскликнула она.
Они вышли из экипажа и направились к огромным воротам.
— Теперь здесь обиталище призраков евнухов, одалисок, мальчиков-пажей для утех, пьяных визирей и изгнанных султанов, — издевался Гарри.
Герцог не слушал их болтовни. Он думал о том, что дворец, построенный султаном Мехметом, был подобен городу, население которого одно время доходило до пяти тысяч человек.
Дворец был не только официальной резиденцией султана, но и местом заседаний правительства империи.
Гид провел их во внутренний двор.
Он сообщил о том, что первые ворота назывались» Баб-И-Хамаюн»— Ворота Верности, на которых выставлялись головы обезглавленных чиновников.
Следующие ворота, весело разъяснил он, назывались Воротами Покоя, рядом с которыми находилась плаха палача н водяной кран, под которым он мыл руки после экзекуции, Пройти через Ворота Счастья означало мгновенную смерть!
Повсюду было пусто, грязно и уныло. Но вот по настоянию Долли гид провел их в третий двор, где были собраны и помещены в музей сокровища, оставленные султаном.
Долли наконец-то дождалась того, чего жаждала: она глазела, раскрыв рот, на алмаз весом в 86 карат, на рубины, жемчуга, кофейные чашки, усыпанные бриллиантами, и изумруды четыре дюйма в длину и четыре дюйма в ширину.
Изумруды были и вправду фантастическими, но герцог и Гарри, потрясенные, глядели на одну из самых поразительных реликвий Константинополя: мощи, которые, как полагали, были правой дланью святого Иоанна Крестителя.
Долли взяла герцога под руку.
— Пойдем, взгляни на эти изумруды. Бак, — умоляла она. — Я так надеялась их найти. Это именно то, что я хочу.
— Сомневаюсь, что они возьмут любую сумму, даже самую баснословную, за меч султана или за изумруды, которые он носил на своей чалме»— сухо ответил герцог.
— Какой от них прок, когда они тут заперты, никто даже не смотрит на них?
— Они будут привлекать туристов, — сказал Гарри»— и я совершенно уверен, что Мустафа Кемаль рассчитывает на то, что туристы принесут в страну иностранную валюту, которая сейчас так ему необходима.
Долли не слушала и лишь бегло осмотрела остальные части дворца.
Она сразу согласилась с предложением Гарри выпить где-нибудь кофе или вина.
Гид отвез их в ресторан, довольно обшарпанный, но сказал, что лучшего ресторана в городе не найти.
Они сели за столик, и герцог сразу заметил, что официанты в ресторане были не турками, но по сравнению с посетителями принадлежали к людям высшего класса. Они сновали от столика к столику с подносами в руках и старательно обслуживали клиентов, постоянно жаловавшихся на обслуживание и еду.
Нэнси тоже наблюдала за ними и тихо сказала герцогу:
— Мне кажется, для них сохранить работу — вопрос жизни и смерти.
— Я тоже подумал об этом, — ответил он.
В этот момент молодой официант уронил банан из чаши с фруктами.
На его лице появилось выражение настоящего ужаса, и другой официант быстро накрыл банан салфеткой и унес его как раз вовремя, поскольку из-за большой ширмы, отделявшей зал от кухни, вышел владелец ресторана.
Это был дородный турок с большим животом и острыми черными глазами, не сулившими ничего хорошего тому, кто в чем-либо провинился бы.
Герцог заказал кофе и бутылку вина, но никто не смог пить ни» того, ни другого.
Гарри пригляделся к тому, что пили другие, и сказал:
— Знаете, что нам следовало бы заказать?
— Что? — спросила Нэнси.
— Шербет. Я где-то читал, что это особый напиток, приготовляемый турками.
— Из чего его готовят? — спросила Нэнси.
— Они делают его из лимона, сахара и многих других ингредиентов, но он может показаться нам не очень вкусным.
— Лично я не намереваюсь его пробовать, — твердо заявил герцог. — Вернемся-ка лучше на яхту. Нас ведь предупреждали ничего не есть и не пить в Константинополе, так что нам некого будет винить, если мы заболеем.
Его глаза встретились со взглядом Гарри, и они оба поняли, что им следует быть в форме сегодня вечером.
Долли и Нэнси не были против возвращения, и на обратном пути в экипаже воцарилось всеобщее молчание, словно увиденное за день ввергло их в уныние.
Когда они вновь проезжали по мосту над сверкающими водами Золотого Рога и увидели тонкие изящные минареты, вырисовывавшиеся на фоне голубого неба, то поразились контрасту между красотой Жемчужины Востока и удручающим состоянием ее жителей.
— Может быть, в будущем все изменится к лучшему, — сказала с надеждой Нэнси, когда они поднимались на борт яхты.
— Во всяком случае, к худшему изменяться уже некуда! — заметил герцог.
Они поздно сели обедать, поэтому продолжать экскурсию уже не было смысла.
Они поиграли немного в карты, и после чая герцог сказал, что собирается поработать и просит не отвлекать его.
— А я отвлекаю тебя? — спросила Долли ласковым тоном. — А я этим и хотела заняться!
Герцог не отвечал, и она продолжала:
— Если тебе хочется побыть одному, я пойду лягу и почитаю.
Я взяла с собой потрясающий новый роман Мишеля Арлена.
— Дай мне почитать, когда закончишь, — сказала Нэнси. — Я обожаю, как он пишет!
Они ушли в свои каюты, Джордж последовал за своей женой, и герцог остался наедине с Гарри.
— Который час? — спросил он. — Если мы выйдем слишком рано, мы можем обнаружить себя.
— Сейчас без четверти шесть, — ответил Гарри. — Если ты не хочешь, чтобы тебя заметили, то лучше надень темное пальто.
Он взглянул на белые брюки герцога, в которых он обычно прогуливался на яхте.
— Я так и собирался сделать, — ответил герцог, — тем более что вечером нам, не обойтись без пальто. Когда солнце садится, здесь становится очень холодно.
