Подумав, она решила, что если ее спросят, она скажет просто — все это ей подарила состоятельная подруга.
В то же время Кася знала, что герцог Дорегхорн не женат.
Следовательно, в замке нет женщины, которая могла бы что-то заподозрить и начать ее расспрашивать.
Она вспомнила все, что слышала о герцоге от своих приятельниц.
Отец добивался для нее приглашений от мамаш других девушек на вечера, где собиралась только молодежь.
Вообще-то на этих вечерах Кася отчаянно скучала. Она слушала разговоры своих сверстниц, и каждый раз это оказывался по большей части обмен сплетнями.
Как правило, они обсуждали светских львиц и цитировали своих братьев и отцов по поводу внешности той или иной женщины.
Другой темой, о которой говорилось значительным шепотом, были нашумевшие романы высшего света.
На одном из таких вечеров Кася услышала, что герцог Дрегхорнский на войне проявил себя настоящим героем. Еще о нем говорили, что у него связь с леди Джулией Барлоу.
Это была ослепительная красавица, перед которой не мог устоять ни один мужчина.
Касе хотелось бы ее увидеть, но на тех трех балах, на которые ее приглашали, леди Джулия не присутствовала.
То же самое можно было сказать и о герцоге Дрегхорнском.
Интересно, подумала Кася, не приедут ли они в замок?
Тогда она в роли гувернантки могла бы столкнуться с ними на лестнице или увидеть из окна, как они прогуливаются по саду.
Подумав об этом, Кася сама над собой посмеялась.
В то же время она отдавала себе отчет в том, что должна вести себя осмотрительно и, как говорится, «знать свое место».
А место гувернантки, по общему мнению, было «между небесами и адом»— проще говоря, между господами и слугами.
Она вспомнила, как однажды ее мать сказала:
— Мне всегда жалко гувернанток. Они так одиноки.
— Почему вы так думаете, маменька? — спросила тогда Кася.
— Несмотря на то что они леди, их не допускают в гостиные, а со слугами они не желают общаться, — ответила леди Маргарет. — Я не устаю удивляться, как они могут так долго слушать только детскую болтовню.
После этого разговора Кася обратила внимание на то, что ее мать всегда была особенно добра к гувернанткам дочери.
Иногда, если это было возможно, она включала их в число гостей на званых обедах.
«Теперь это мое место, — сказала себе Кася, — и я должна быть весьма осмотрительна, чтобы не выйти из роли».
Она взглянула на часы. Отец, по ее подсчетам, уже ушел, и она позвонила горничной.
— Я собираюсь за город к подруге, — сказала она. — Упакуйте вещи, которые я отобрала, и поторопитесь, потому что мне надо быть у нее в половине десятого.
— Ну, мисс Кася, вам придется бежать, — заметила горничная. Она быстро уложила платья в дорожный сундук, а Кася тем временем собрала самые простенькие шляпки, которые у нее были.
Ей показалось, что они будут лучше соответствовать ее образу, если убрать цветы и перья, и она решила сразу по приезде в замок этим заняться.
Было уже двадцать минут десятого, когда заказанный ею наемный экипаж подъехал к воротам дома.
— Я не знал, что вы собираетесь уезжать, мисс Кася, — сказал дворецкий, когда она спустилась в холл.
— Я уезжаю всего на два дня, — ответила Кася. — Вчера на балу я встретила подругу, и она пригласила меня в загородный дом.
— Я полагаю, ваш батюшка знает ее адрес? — спросил дворецкий.
Кася сделала вид, что не слышала вопроса.
Она торопливо сбежала по ступенькам, села в экипаж и назвала кучеру адрес на Дйлингтон-сквер.
Кася была уверена, что отец никогда не сможет узнать, куда она двинулась оттуда.
Когда экипаж тронулся, она посмотрела на дом герцога на другой стороне Беркли-сквер.
«Вот это приключение! — подумала она. — Но представляю себе, как рассердится папенька!»
Глава 3
Уезжая из дому, Кася захватила с собой подарок для подруги.
Это был флакон дорогих французских духов, которые она купила для себя.
Кроме того, перед самым отъездом она велела горничной вынуть из вазы в гостиной и принести ей большой букет гвоздик.
Букет был обернут, поэтому она могла не стесняясь его подарить.
Мать всегда учила Касю, что когда приходишь в гости, нужно обязательно что-нибудь подарить хозяевам.
— Это восточный обычай, — говорила леди Маргарет. — По-моему, он очень милый.
«Элизабет будет рада меня увидеть», — думала Кася, сидя в экипаже.
Подарки она положила на сиденье напротив. Подъехав к дому Элизабет, она расплатилась с кучером и сказала, что ждать ее не надо.
Старого дворецкого она предупредила, что через четверть часа за ней приедет карета.
— Кучер спросит мисс Уотсон, — добавила Кася.
— Мисс Добсон? — не расслышав, переспросил старик.
— Правильно! — кивнула Кася, подумав, что отец наверняка будет ее разыскивать, и чем сложнее ему будет это сделать, тем лучше.
Она прошла в комнату подруги, которая, увидев ее, очень обрадовалась.
— Как мило с твоей стороны навестить меня, Кася, — сказала Элизабет. — И спасибо тебе за чудесные подарки.
— Я еду за город, — сказала Кася, — и поэтому не могу посидеть у тебя подольше. Но когда я вернусь, я снова тебя навещу.
— Это было бы замечательно! — ответила Элизабет. — Какая ты красивая! Ты выглядишь так шикарно.
Кася подумала, что в этих обстоятельствах ей меньше всего хотелось бы так выглядеть, но ничего не поделаешь.
Они еще немного поболтали, пока не пришел дворецкий и не сказал Касе, что экипаж ждет у ворот.
— Мне пора, Лиз, — сказала Кася. — Береги себя и не вставай, пока тебе не разрешит доктор.
Элизабет вздохнула:
— Надо же мне было так глупо растянуть лодыжку именно сейчас, в разгар сезона. Теперь я не попаду ни на один бал.
— Я уверена, через неделю ты будешь вовсю танцевать, — успокоила ее Кася. — А к этому времени я уже вернусь.
Она поцеловала Элизабет на прощанье и, спускаясь по лестнице, думала о том, правду ли она сказала о своем возвращении.
У нее было чувство, что ее папенька так быстро не сдастся.
В любом случае непонятно, как она узнает о том, что он сдался.
У ворот Кася увидела легкую коляску. Это и был экипаж, который за ней прислали.
Хотя на вид коляска выглядела довольно старой, Кася с удовольствием отметила, что ход у нее хороший и путешествие обещает быть приятным.
