Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Пока я осознавала, что по мне едва не прошелся аналог катка, меня в бок резко толкнули, а потом из рук дернули узелок. Опешив в первое мгновение, я выпустила свою поклажу, к которой тут же приделали ноги. Две такие шустрые голые ноги оборванца, тут же скрывшегося в толпе.
«Ворье мелкое!» — подумалось со смесью злости и удивления. Наверняка решили, что у меня в узелке и остальные деньги, раз оттуда медяки доставала, чтобы расплатиться с лоточницей. А потом истерично хихикнула, представив лица щипачей, добыча которых — панталоны. Отряхнула ладони, одернула юбку, что чуть задралась, обнажив шнурованные сапожки. Их, к слову, я также позаимствовала у матушки взамен расхлябанных башмаков. И пошла наугад к одному из четырех пришвартованных дирижаблей.
Из разговоров у причала уяснила, что ближайшая махина отбывает пополудни.
Судя по тому что солнце ощутимо припекало макушку, — это совсем скоро. Вот только как договориться, чтобы меня взяли на борт?
Оглядела матросов, как я окрестила про себя рабочих, что сновали с палубы и обратно, и приметила троих мужчин, одетых приличнее остальных. Не мудрствуя, решила подняться по трапу, но едва ступила, меня тут же остановил прокуренный голос:
Обернулась. Рядом стоял коренастый мужичок мне по плечо. Чубук во рту, окладистая борода, молот, притороченный к поясу. И взгляд с хитрым прищуром, как у потомственного маркетолога. Когда только незаметно подойти успел?
ГЛАВА 2
— А куда вы идете? — Вопросом на вопрос отвечать невежливо, зато удобно.
— На юг, в Эйссу, — сказал, прикрякнув, собеседник.
Да он и сам чем-то напоминал селезня, упитанного и матерого.
— Ну, значит, и мне туда. Сколько за провоз возьмете? — не стала этикетничать и разводить турусы на колесах, а перешла сразу к сути.
— Про это не со мной толковать надобно. — Мужичок приосанился и добавил: — Я хоть и старпом, но кого брать, а кого нет, решает капитан. — Вынув трубку изо рта, он указал ею на палубу.
Там рядом с орудийным портом стоял мужчина. Высокий, стройный, с короткой светлой косой и одетый с иголочки, словно лорд на променаде. Парчовый камзол, застегнутый на все пуговицы, неестественно прямая спина, надменное выражение лица — зануда и педант, одним словом.
— Ну, значит, мне к нему, — подвела я итог.
— Мы вообще-то грузовое судно… — полетело мне в спину.
Но меня такая мелочь не остановила.
Подходя к капитану, стоявшему ко мне вполоборота, я все более сомневалась. Еще издали он мне показался странным, но я списала это на обман зрения. Но нет. У этого блондина уши и вправду были длинные и заостренные, а кожа — едва ли не алебастровой. И это притом, что все матросы выглядели как заядлые посетители солярия. Да и пропорции слишком изящны для мужчины. Такие только у дистрофичных топ-моделей и встречаются…
Я кашлянула, привлекая внимание, и поздоровалась:
— День добрый!
Ноль эмоций. Капитан как уткнул свой флюгер, разглядывая площадную суету, так и не повернулся ко мне. Нос у него, к слову, тоже выдающийся: прямой, чуть заостренный…
Я решила, что кашлять и дальше, изображая первую стадию туберкулеза, бессмысленно. Наушников от плеера у этого капитана в его острых локаторах нет, да и глухотой-немотой он вроде страдать не должен (а как команды-то матросам отдавать?).
Замороженность, а вернее, отмороженность капитана встретилась с еврейским терпением и русским упорством. Бабушка Софа всегда говаривала: «Ирочка, когда у тебя с первого раза что-то не получается, вспомни Моисея: он сорок лет водил народ Израилев по пустыне. И таки нашел Землю обетованную». Правда, после этого она добавляла: «А если бы еще и не кружил по пескам, а шагал прямиком в Сибирь, то мы бы сейчас были не только самой умной, но и самой богатой нацией! Подумать только, за сорок лет скитаний выбрать единственное место на Аравийском полуострове, где нет нефти!»
Вот и я, не обделенная главными чертами ишака, начала молча разглядывать капитана. И мысли отчего-то в голове гуляли исключительно с пометкой «восемнадцать плюс». Нет, не эротического содержания и не членовредительского. Но, рассматривая тонкие запястья этого мужчины, перстни на его пальцах, аккуратные белоснежные манжеты, гладко выбритый подбородок и прическу, в которой волосок лежал к волоску, я все более убеждалась, что передо мной гей. Нет, не тот жеманный мальчик, тянущий слова, которого принято изображать, а взаправдашний. У меня одногруппник Алекс был таким, из любителей небесной синевы. Так вот: ничто в нем не выдавало гея. Ни манера говорить, ни «бабские замашки» наподобие призывного виляния бедрами или жеманства — ничего этого не было. А вот ухаживал он за собой с тщательностью. Особенно за руками: кутикула всегда подстрижена, бесцветный лак. Опять же всегда гладко выбритый, одежда в тон, стильная.
Вот и сейчас, увидев подобное, я непроизвольно провела параллели. Подумалось, а какой у него должен быть друг? Воображение отчего-то нарисовало картину, как капитан и Алекс идут под ручку и мило беседуют. Об устройстве инжекторного двигателя, например. И тут руки капитана резко сжались, он развернулся ко мне и, поджав губы, произнес:
— Даже думать об этом не смейте!
— О чем? — Я решила, что блондин говорит о том, что не возьмет меня к себе на дирижабль.
На всякий случай невинно захлопала глазками и придала лицу выражение раскаяния: а-ля кот из «Шрека». Умыкнутого узелочка для достоверности картины не хватало. Он бы замечательно смотрелся, поднесенный к моей груди. Оттого я просто начала заламывать руки, надеясь, что это сойдет за крайнюю степень смятения, а не за попытку самостоятельно вывихнуть пальцы.
— О вашей бурной фантазии, юная барышня. Чтобы вы знали, я не мужеложец…
И тут до меня, как Интернет до папуаса, начало доходить: этот топмоделистый что, мысли читает?
— Да, читаю, чаще всего спрашивая позволения, — подтвердил капитан. — Но вы думаете слишком громко. И неприлично.
А я враз ощутила, как у меня под кожей начали шевелиться жуки. Противные, ввинчивающиеся в мозг, зудящие до такой степени, что хотелось выдрать волосы, расковырять кожу и достать их.
— Прекратите! — не выдержала я.
— Вы доставили мне неприятные минуты, теперь я — вам, — отчеканил капитан.
С языка не сорвалось, но подумалось весьма заковыристое ругательство. Из тех, что порой доносились из ремонтной ямы в папином гараже, когда отец чинил машину и думал, что его никто не слышит.
Губы капитана скривились, и он процедил:
— Всегда считал, что у людей невелико различие между портовой девкой и высокородной леди. И в этой истине убеждаюсь вновь и вновь…
— Как будто сам не человек, — выплюнула я.
Собеседник натурально оскорбился:
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
