Проливной дождь пошел резко и стеной, словно кто-то вспорол небесный бурдюк, полный воды. Капли застучали по крышам, забарабанили по разлапистым листьям каштана, начали отплясывать джигу на подоконнике распахнутого настежь окна второго этажа и поливать мужчину, цеплявшегося пальцами за самый край карниза. Вот только вероятность промочить сюртук насквозь волновала его меньше всего. Висевший был занят очень важным делом: он подслушивал. А разговор в комнате, освещенной в этот ночной час тремя дюжинами свечей, велся презанятный.
— Так, значит, нужно отправить в бездну этих пятерых? — Голос с характерной для курильщика хрипотцой был спокоен и деловит.
— Да, и желательно, чтобы убийства были громкими и не оставляли сомнений, что это именно не случайная смерть. — Второй, наоборот, обладал приятным баритоном человека, привыкшего не просто говорить, а заставлять собеседника слушать.
— Хорошо, я передам ваши пожелания моему исполнителю, — усмехнулся любитель табака.
— Надеюсь, он стоит тех денег, что я плачу.
— Даже не сомневайтесь, этот мастер — один из лучших в гильдии Черных Плащей.
Порыв ветра заставил створку удариться об откос и, черпанув пригоршню капель, закинул их в нутряное тепло комнаты.
— Позвольте закрыть окно, а то становится промозгло. — В баритоне послышались сварливые нотки. А после этого — характерные шаркающие шаги, словно говоривший хромал.
Подслушивавший разговор мужчина расцепил замерзшие практически до бесчувствия пальцы и полетел вниз, руководствуясь принципом: лучше иметь сломанную ногу, чем не иметь на плечах головы. А то, что он ее лишится, едва собеседникам в комнате станет известно, что у их разговора есть свидетель, было очевидно.
ГЛАВА 1
Нет хуже награды, чем похвала начальства. Оттого что за ней чаще всего следует речь в духе «ты — молодец», «наш коллектив тобой гордится» и «соверши трудовой подвиг во благо начальства». Я предпочла бы льстивым речам пополнение зарплатной карты, но главбух посчитала иначе. Подойдя ко мне под конец рабочего дня с миной анаконды, только что разбавившей свой пищевой рацион отборной крольчатиной, она похвалила меня за отчет и расторопность, а потом положила на стол пухлую папку: стопка счетов-фактур за квартал. Елейным голоском мне сообщили, что Лейлочка, по совместительству невестка Джоконды Степановны, как значилось полное имя нашего главбуха, приболела, а сверку итогов надо провести пренепременнейшим образом сегодня.
Выдав эту ценную информацию, на меня уставились в упор. Дескать, попробуй возрази. Я молча проглотила, лишь кивнув. Прописную истину «не нравится — увольняйся» знает каждый, кто хоть когда-то работал. Но пока зарплата все же удерживала, да и стаж был нужен.
Не распахивали конторы гостеприимно двери перед вчерашними выпускницами, впрочем, как и перед позавчерашними. Я даже усмехнулась: в двадцать не найдешь работу оттого, что нет стажа, в тридцать — потому как уже есть маленькие дети и часто будешь уходить на больничный (а то и в еще один декрет), в сорок — уже не так расторопна, а в пятьдесят — слишком большой багаж знаний, которым можешь задавить пламенный спич молодого директора. Из этого порочного цифрового круга 20-30-40-50 порой мне виделся единственный выход: 90-60-90. При таких параметрах руководство зачастую закрывало глаза на все остальные, как то: квалификация, исполнительность, пунктуальность… Хотя был еще один карьерообразовательный способ, но ради него терпеть такое свекровище, как Анаконда Джокондовна (как за глаза называли начальницу офисные коллеги), я бы ни за какие коврижки не согласилась.
Часы продолжали свой бег, офис пустел, охранник любовно поглаживал сканворд, периодически кося на меня глазом в открытую дверь.
Я задерживалась. Основательно так. На столе стояло уже пять грязных кружек из-под кофе, когда я с наслаждением потянулась и выключила монитор. Расквиталась.
Лампочка моргнула. Скачок электричества, что ли? В вентиляции запели то ли застенчивые духи, то ли подгулявший мартовский ветер.
Настенные часы показывали два часа ночи. Соблазн остаться на рабочем месте и прикорнуть на диванчике был велик, но я решила, что лучше поспать на час меньше, но на нормальной кровати, чем скрючившись в три погибели, а потом весь день хвататься за поясницу.
Вызвала такси, благо съемная квартирка, которую мы делили с подругой, находилась недалеко от работы. В получасе езды. В ожидании эсэмэски с номером машины накинула на плечи плащ и, распрощавшись с охранником, вышла из офиса.
Коридор радовал глаз приглушенным светом, а вот тишина, столь несвойственная зданию бизнес-центра, наоборот, настораживала. Подойдя к лифту, по привычке не задумываясь нажала кнопку вызова. Именно в это время мобильный пискнул.
Я начала рыться в сумочке в поисках пиликалки, когда створки лифта разъехались. Все так же копошась в недрах своего баула, не глядя шагнула вперед. Нога не нашла опоры, а сила земного притяжения, напротив, никуда исчезать не собиралась. Оттого я с криком полетела в шахту лифта.
Двенадцать этажей. Это много или мало? Пока взберешься по лестнице на высоченных шпильках, по ощущениям — покоришь Эверест. За это время успеешь проклясть и изверга-архитектора, и свою работу, и лифтеров, что никак не починят лифт. А вот если летишь вниз…
Говорят, за миг до смерти перед глазами проносится вся жизнь. То ли молва врет, то ли моя жизнь была столь скучна и однообразна, но передо мной пролетели только тридцать метров бетона. Удар.
Мое тело упало на чертову кабину, которая так и не приехала. Она стояла на первом этаже, а внизу под ней суетились ремонтники.
Но все это я поняла спустя несколько мгновений безумной боли, когда меня буквально вышибло из собственного тела.
Я висела над собой. Вернее, над тем, что от меня осталось. Россыпь веснушек на скулах рассекли сразу несколько шрамов, рыжие волосы начали пропитываться кровью, ноги были вывернуты под неестественным углом.
Меня теперешнюю от меня привычной, живой, отделяли всего лишь три секунды. Гребаные три секунды и один шаг! И телефон, на разбитом дисплее которого красовалась издевательская эсэмэска: «Такси выехало. Красный „рено“, номер а848мк. Время ожидания 7 минут».
Больше было некуда спешить. Мне. А вот ремонтники, услышав удар, засуетились. Полезли проверять, и тут я… лежу, почиваю.
Мужик в комбинезоне, первым выбравшийся из шахты, увидев мою неземную красоту, побледнел до синевы. Эдак я соберу целую компанию призрачных душ. Судя по тому как сей упитанный дядька схватился за сердце и начал заваливаться, у него были все шансы присоединиться ко мне. Вот это будет поворот судьбы: собственной смертью отомстила своим невольным убийцам.
