Книга Околдованная ловеласом - Кэтти Уильямс

В первые за многие годы Чейз почувствовала себя беспомощной. Три дня назад она вошла во внушительного вида здание из стекла и бетона, где располагалась компания «АМ Холдингс», с простой миссией: сохранить женский приют. Чейз была уверена в благоприятном исходе дела, и, если бы не один человек, она покинула бы это здание с чистой совестью и чувством отлично выполненной работы.

И вот теперь, согласившись сопроводить Алессандро в женский приют, она мечется возле окна своего дома, высматривая его.

– Зачем? – спросила тогда Чейз. – Не вижу смысла. Ты же все равно сотрешь приют с лица земли.

– Имей в виду, – ответил Алессандро, – благодетели человечества и проповедники имеют одинаковую тенденцию становиться фарисейскими занудами. Естественно, у меня где-то есть полная детализация этого участка с подробным описанием, но мне хочется увидеть его воочию.

Чейз предложила ему встретиться непосредственно возле приюта, но Алессандро настоял на том, что заедет за ней домой.

– А по пути ты сможешь просветить меня относительно истории этого заведения, – спокойно добавил он.

Блестящий черный «ягуар» подъехал к дому как раз тогда, когда Чейз собиралась в очередной раз отойти от окна. Но теперь все ее внимание было сосредоточено на человеке, выходившем из машины.

Сердце Чейз замерло на несколько мгновений… Она едва успела отпрянуть от окна, когда Алессандро направился к дому, и, услышав звонок, была вынуждена повременить открывать дверь, чтобы подготовиться к встрече с ним лицом к лицу.

– Ты точен. Пойдем? – спросила Чейз, отводя взгляд от Алессандро, но непроизвольно взглядывала на него снова и снова.

Она схватила сумочку, висевшую на перилах лестницы, и наклонилась, чтобы взять стоявший на полу портфель.

– Всему свой черед. – Алессандро вошел в прихожую и закрыл за собой входную дверь.

– У нас мало времени, Алессандро. Нас ждут в приюте. При движении транспорта в часы пик один Бог знает, как долго нам придется добираться туда.

– Успокойся. Я поручил своей помощнице перенести время визита на час позже…Так, значит, здесь ты обитаешь.

Чейз в ужасе наблюдала, как он осваивается в ее доме. Заглянул в гостиную, затем двинулся в направлении кухни.

Она, выйдя из ступора, поспешила за ним. Алессандро, остановившись в центре комнаты, осматривал ее, поворачиваясь во все стороны. Кухня была довольно просторной и имела выход в небольшой внутренний садик. Это оказалось немаловажным фактором в пользу покупки именно этого дома.

– У тебя здесь очень уютно.

– А ты ведешь себя неподобающим образом.

– Почему? Разве я какой-то незнакомый пришелец? Можно ли мне получить чашку кофе?

Чейз стиснула зубы, увидев, что Алессандро садится за стол.

– Это твой первый собственный дом? – осведомился он.

Алессандро не видел Чейз три дня, однако провел немало времени в мыслях о ней. И в конце концов перестал корить себя за это. Ну и что, если Чейз стала навязчивым образом, постоянно возникающим перед его мысленным взором? Что здесь непонятного? Встреча с ней мгновенно отбросила его в прошлое, которое он предпочел хранить в душе под замком. Естественно, это не могло не повлиять на направление его мыслей. Как естественно и то, что и сама эта женщина прочно обосновалась в его размышлениях..

– Что ты имеешь в виду? – Все, чем интересовался Алессандро Моретти, заставляло Чейз нервничать.

– Это семейный дом? Я имею в виду, супружеский?

– Нет. – Чейз опустила глаза. – Шон и я… Мы жили тогда в другом месте.

Алессандро представил себе пару молодых любовников, арендующих совместное жилье в то время, когда Лила вовсю дурачила его.

– Не могла бы ты организовать для меня небольшую экскурсию по дому?

– Да здесь и смотреть особенно нечего. Две спальни наверху, ванная комната. Что находится внизу, ты видишь. Не пора ли нам ехать?

Алессандро ничего не ответил. Выпив чашку гадкого растворимого кофе, он вышел из кухни и бросил взгляд наверх, прежде чем направиться в гостиную. Почему Чейз так нервничает? Дает о себе знать вина? Вряд ли. Женщина, способная иметь отношения на стороне, будучи замужем, едва ли может испытывать чувство вины, или угрызение совести, или раскаяние.

Упорствующая и все более нервничающая Чейз предельно заинтриговала Алессандро.

– У тебя здесь преобладают яркие цвета, – произнес он задумчиво, – а это как-то не вяжется с образом невозмутимого адвоката. Любому человеку можно простить заблуждение, если интерьер этой комнаты наведет его на мысль, что ее обитатель – совсем иная личность. – Алессандро неожиданно развернулся, чтобы взглянуть на Чейз, в нерешительности топтавшуюся в проеме двери. – Кто-то веселый… полный внутреннего огня. – Он помедлил секунду. – Страстный, пылкий… – И все же… – продолжил он разглагольствовать, расхаживая по комнате. – И все же чего-то здесь недостает.

– Чего же? – Вопрос был задан с явной неохотой.

Когда Алессандро направился к ней, Чейз запаниковала до тошнотворных спазмов в горле. Но она сразу же запретила себе вспоминать, как отчаянно и безнадежно хотела Алессандро все эти прошедшие годы. Ее глаза расширились, послышался сдержанный, судорожный вздох. По мере приближения к ней Алессандро вдруг ощутил, что почти осязает неуловимо изменившуюся атмосферу между ними. Чейз стала крайне напряженной, а он впервые за очень долгое время почувствовал себя ошеломляюще живым.

Незамедлительность и сила его реакции на Чейз шокировали его самого, осознавшего, что в последний раз он чувствовал нечто подобное в то время, когда его дурачила та же самая женщина, что стоит сейчас перед ним. Ненависти и антипатии к ней было явно недостаточно, если очевидная эрекция превалировала над рассудком.

Эта чертова женщина ускользала от него тогда по причине, которую он узнал гораздо позже. Ускользает и теперь, но и на этот раз причины Алессандро понять не мог.

– Ты что, боишься меня? – задал он прямой вопрос, и Чейз, с трудом выходя из состояния напряженного оцепенения, подняла на него глаза.

– Что привело тебя к этой мысли? – Она попыталась придать своему голосу некоторую бодрость, но он все равно прозвучал на оборонительной ноте.

– То, как ты стоишь в дверях, опасаясь, что я могу наброситься на тебя в любой момент.

– Мне даже трудно вообразить, что ты можешь так поступить.