— Потому что я знал, что перед тобой он устоять не сможет.
— Я не о нем. Я о себе. Ты сам говорил, что есть другие девушки. Те, кто хочет этим заниматься и кому это нравится. Зачем заставлять меня это делать против воли?
Моргантхау медленно перевел взгляд в сторону общего зала, посмотрел на Наз и, положив руку ей на плечо, сжал пальцы — не сильно, но чувствительно. Теперь под полями шляпы стали видны его губы — слегка приоткрытые и влажные. В горячем дыхании витал запах ирландского виски. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, и Моргантхау наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась и отступила назад. Моргантхау сделал глубокий вдох. Он откинул голову, и на мгновение показалось его лицо, искаженное похотью и презрением. Потом оно снова скрылось в тени, но она физически продолжала ощущать, какая буря чувств переполняла его душу.
Он сунул руку в карман.
— Держи! Дай ему это вместо обычного.
Наз устало сунула в сумку пакетик.
— Новый состав?
— Можно и так выразиться. — Губы Моргантхау горько скривились. — Подожди минут десять, потом идите. Хочу убедиться, что с камерой все в порядке.
Провинция Камагуэй, Куба
27 октября 1963 года
Мельхиор так пристально вглядывался в мишень, что даже слегка удивился, когда на лбу у русского появилось пулевое отверстие. Через мгновение тишину разорвал грохот выстрела. Мафиози с автоматом уже поворачивался, когда вторым выстрелом Мельхиор поразил в голову и его, правда, на этот раз сбоку, и вид раны был уже не таким опрятным.
Господи, благослови Счастливчика Лу! Заподозрив обман, он тут же разрядил обойму во второго русского. Он стрелял беспорядочно, и Мельхиору даже послышался звон металла от срикошетившей пули. Однако ничего не взорвалось и стрельба продолжилась.
Будь на их месте военные, план Мельхиора вряд ли сработал бы. Оставшиеся солдаты наверняка бы бросились в разные стороны, и даже если бы им не удалось уничтожить Мельхиора, то кто-нибудь смог бы спастись, похоронив тем самым все его надежды на уютный кабинет в Лэнгли. Но здесь были мафиози. Бандиты. Они привыкли разбираться с полицейскими, которые скорее возьмут на лапу, чем затеют стрельбу. И уж конечно, никто из них не горел желанием принести себя в жертву. Каждый раз, когда Лу пытался отдать приказ, либо Сэл, либо Винни — кажется, это были их имена — кричал в ответ:
— Заткнись, Лу, твою мать!
Но даже в этих условиях Мельхиору понадобилось двадцать минут, чтобы застрелить Сэла и Винни, и тогда Лу бросился наутек. Пуля Мельхиора угодила ему в область таза, и левая нога Лу безвольно повисла. Он упал, истошно крича, и Мельхиор решил, что, наверное, последний раз здесь так кричали, когда старый плантатор порол своих рабочих за лень.
Пистолет Лу валялся совсем рядом, но тот был так ослеплен болью, что вспомнил о нем, только когда Мельхиор подошел и наступил на судорожно сжимавшиеся пальцы. Сквозь тонкую подошву сандалии он чувствовал, как пальцы Лу скребут мягкую, жирную землю. Мельхиор отбросил пистолет в сторону и опустился на колено. Лу больше не кричал, лишь жалобно скулил, как собака, которую только что сбила машина.
— Кто тебя сюда послал?
Лу глядел на Мельхиора, но мало что соображал.
— Что?
— Я сообщу твоей жене, где твоя могила, — мягко сказал Мельхиор. — Просто скажи, кто тебя сюда послал.
Казалось, Лу жевал воздух, но постепенно в его взгляде появилась осмысленность. Разбитые кости таза распирали кожу, но он держал себя в руках.
— Я не женат, скажи моей матери. — Он даже умудрился ухмыльнуться, когда произнес: — Готов спорить, те же самые ребята, что послали сюда тебя.
— Я провел в этой помойной стране два года. Те, кто послал меня, даже не знают, что я еще жив. Поэтому хватит выделываться и скажи, на кого ты работаешь. На Момо, или он взял заказ?
Только сейчас Лу осознал, что его врагу известно, кем он был, и он с удивлением на него посмотрел:
— Официально? Деньги поступают с колбасной фабрики в Новом Орлеане, но все знают, что это крыша Конторы. Посредника зовут Банистер, но, по его словам, приказы поступают с самого верха.
— Банистеру никогда нельзя было верить, но, смеху ради, скажи: он имел в виду Бобби, Джека или обоих?
— Младшего брата.
— А он говорил, зачем Бобби Кеннеди рисковать своей карьерой и карьерой брата и нанимать «Чикагский синдикат» для убийства Фиделя Кастро, если у него для этого есть ЦРУ?
Морщась от боли, Лу все-таки умудрился хмыкнуть:
— Да потому что Кастро до сих пор жив, тупица!
Лу следовало отдать должное — в этом он прав.
— И в чем заключался ваш план?
Лу закатил глаза.
— Таблетки с ядом. Мы должны были подмешать их в еду. — Он повернул голову и сплюнул кровью. — А твой?
— Взрывающиеся сигары. — Мельхиор засмеялся и показал большим пальцем на мельницу: — Отсюда далеко от площади Революции.
Глаза Лу подернулись дымкой, и Мельхиор не знал, то ли это признак наступающей смерти, то ли тот подумал, как могла сложиться его жизнь, если бы сделка удалась.
Он чувствовал, как колени намокают от теплой крови, пропитавшей землю, и хотел уже пнуть ногой Лу, чтобы привести того в чувство, когда взгляд гангстера прояснился.
— У тебя есть ром?
— А у кубинской собаки есть блохи?
— Как у всякой кубинской шлюхи. Угости меня, и я расскажу все, что ты хочешь знать. Я хочу покинуть этот мир таким же пьяным, каким появился.
Мельхиор достал из кармана бутылку Эдди Бейо и поднес ко рту Лу. Лу обхватил губами горлышко и стал жадно глотать темноватую жидкость.
— Господи! — сказал Мельхиор, когда Лу наконец оторвался от бутылки, чтобы набрать воздуху. — Да для меня это хуже раны!
— Правда? Дай мне свой пистолет, и проверим!
Мельхиор засмеялся. Он всегда был неравнодушен к людям с чувством юмора.
— Итак. Бобби послал тебя убить Кастро. Кастро ты не убил, а оказался здесь. Что произошло?
Лу выплюнул сгусток крови.
— В последний момент ублюдок дал задний ход и оставил нас ни с чем. — В голосе Лу звучало отвращение. — С этими пижонами всегда так — им нельзя верить!
— Само собой! Только сейчас не избирательная кампания. А они знают о сегодняшней встрече? Кто-нибудь вообще знает?
Теперь в голосе Лу звучала гордость.
— Сэм говорил, что на Кубе всегда можно сделать деньги. Сахар, казино, девочки. Но об этом не знает даже Сэм.
— А русские?
— Василий — парень, которого я так любезно застрелил за тебя — говорил, что в России полный бардак. Люди не доверяют правительству, правительство не доверяет самому себе. С одной стороны — Хрущев и его команда, с другой — ястребы. У КГБ одни интересы, у армии — другие. Если стравить их друг с другом, «холодную войну» можно выиграть, даже не залезая в такие забытые Богом места, как Куба.
