Она шла за мужчинами через двор замка и дальше — в сводчатый зал, следя за спиной Гарета, уводящего сэра Блэйна. Она прочла тысячу угрожающих предупреждений во взгляде, который он бросил ей через плечо, прежде чем оба приятеля исчезли в водовороте праздничной толпы.
Она остановилась. Брошенная своим похитителем, Ровена ощутила странную растерянность. Засунув руки поглубже в рукава, она шла, присвистывая, пытаясь изобразить равнодушие к незнакомым людям, вертевшимся вокруг нее в различных состояниях опьянения. Оглядев зал, она остолбенела. Открывшееся ей зрелище так приковало ее взор, что весь остальной зал вместе с людьми уплыл куда-то из поля зрения.
Ровена протолкалась сквозь толпу скачущих танцоров и остановилась как можно ближе к заветной цели.
Мужчина в красной бархатной мантии усмехнулся и подтолкнул ее.
— Поспеши, парень. Многое тут, конечно, обглодано до костей, но ты можешь еще найти немало лакомых кусочков.
Ровена начала смеяться и плакать одновременно. Мужчина бочком отошел от нее, посчитав ее сумасшедшей, либо напившейся вдрызг, либо тем и другим вместе. На столе, протянувшемся на шесть метров вдоль стены, лежали остатки пиршества в Ардендоне. В Ревелвуде столько еды не видали за целый год.
В животе у Ровены заурчало. Из центра стола на нее взирала остекленелыми глазами полусъеденная голова кабана. Бросив украдкой взгляд вокруг себя, Ровена резким движением выхватила из его пасти яблоко и сунула себе в рукав. Ее дрожащая рука окунулась в серебряную чашу и вынырнула оттуда с горстью чего-то такого же золотого, как солнце, плывущее над торфяником в весенний день. Она попробовала на вкус. О! Яблоки, выдержанные в сладком соке, просто таяли во рту. Она закрыла глаза от восторга.
Дав волю голоду, накопившемуся за всю ее жизнь, Ровена металась вдоль стола, запуская руку в каждую чашу и хватая все, что нравилось, с каждого блюда, задержавшись лишь для того, чтобы поглядеть, что осталось от целиком зажаренного быка, красовавшегося в конце стола. Рыжая гончая с вороватыми глазами стояла на столе, задними ногами в соусе. Ровена вырвала у нее ногу индейки, запив ее элем из кружки, найденной на столе.
С тяжким вздохом она хлопнулась на затхлый камыш, покрывавший пол вдоль стола, насытившаяся и сонная. Зал вертелся вокруг нее. Шелковые вуали танцующих женщин завивались вихрем пурпурных и желтых волн вокруг ярко-красных и синих костюмов мужчин. Ровена вытерла пот со лба, поражаясь этим людям, тратившим столько жара в очагах и факелах в эту теплую летнюю ночь.
— Посмотри, как он неотразим, — услышала она свистящий шепот над собой.
Ровена перевела взгляд с атласного платья женщины, стоявшей рядом со столом, на ее круглое лицо, искаженное злорадной улыбкой.
— Клянусь, Алиса задерет свои юбки до наступления утра, — пробормотала высокая костлявая женщина рядом с ней. — Сэр Гарет не испытывает затруднений в амурных делах.
Ровена раскрыла глаза пошире, следуя за их взглядами, устремленными на ее похитителя. Его черное, без украшений, одеяние выглядело неприступным и суровым на фоне водоворота красных и зеленых нарядов. Он стоял, поставив одну ногу на скамейку, наклонив свою темную голову к смеющейся женщине. Она что-то говорила ему, и рука ее скользила все выше по его бедру. Губы сэра Гарета кривились в насмешливой пародии на улыбку, которую он подарил Ровене возле ручья. Его рука легко гладила тонкую шею женщины, в то время как сам он взглядом обводил зал. Ровена откинулась поглубже в тень под столом, не желая, чтобы эти темные глаза отыскали ее.
— Очаровал самого короля, да так, что тот пожаловал ему рыцарство в возрасте всего семнадцати лет.
— Ну, знаешь! Если бы ты встала между валлийскими мечами и королем в битве, где потоком лилась английская кровь, я думаю, что тебя бы тоже сделали рыцарем. — Пухлая женщина взяла что-то со стола и оросила в рот, со вкусом причмокнув. — Нет, ты погляди, чего вытворяет. Готова прямо тут…
— Не беспокойся, Алиса выдержит сэра Гарета Де Креси. Она ведь пережила двух мужей, не так ли — ехидно заявила худая.
— Берусь спорить, что этого она не пережила бы. — Обе женщины захихикали.
— Посмотри, как ревниво наблюдает за ними Мортимер. Я думаю, что ему самому нравится Гарет. Давай проверим, достаточно ли он пьян, чтобы совершить глупость.
— Или достаточно глуп, чтобы быть убитым. — Худая женщина захихикала. Она, спотыкаясь, отошла от стола, наступая на расшитый шлейф своей подруги, пока та не подобрала его и не повесила себе на руку.
Женщины подошли к менестрелю с бледным одутловатым лицом. Его длинные тонкие пальцы продолжали перебирать струны лютни, когда женщины, обступив его с двух сторон, наклонились и зашептали что-то, бросая искоса хитрые, коварные взгляды на Гарета и его даму. Мортимер тряс головой, но пухлая женщина только теснее прижималась к нему своей пышной грудью. Наконец он пожал плечами и кивнул. Женщины отступили в сторону, перешептываясь между собой, прикрывая рот ладонями. Ровена вытащила прядь волос из-под шапки и в задумчивости покусывала ее.
Веселая мелодия лютни внезапно оборвалась, к явному неудовольствию запротестовавших танцующих. Вдребезги пьяный мужчина, хорошо видный Ровене, все еще продолжал танцевать, царственно подбрасывая невидимых партнерш. Менестрель вытащил фляжку из-под жилета и припал к ней. Большая часть вина разлилась по его подбородку, минуя рот.
Один спотыкающийся рыцарь крикнул ему:
— Играй, Мортимер! Успеешь еще утолить свою дьявольскую жажду!
— Играй, и я пошлю своего оруженосца в твою спальню, чтобы утолить ее как можно лучше, — подхватил сэр Блэйн.
Под гиканье, улюлюканье и свист Мортимер изящно помахал сэру Блэйну пальцами, выражая с женственной изнеженностью свою благодарность. Блэйн перекрестил его, как будто прогоняя призрака. Толпа просто тряслась от смеха. Ровена на всякий случай улыбалась, ничего не понимая в происходящем. Сэр Гарет все еще склонялся над женщиной в одеянии яркого канареечного цвета, сидевшей на скамейке. Он не заметил прекращения музыки, как до этого не замечал ее звучания. Ровена видела, как его рука скользнула под тяжелый платок женщины. Его губы касались ее лебединой шеи. «Как может такая бледная, тонкая шея удерживать тяжелый парчовый платок, не говоря уже о голове?» — поразилась Ровена. Она инстинктивно дотронулась до своей собственной шеи, как бы убеждаясь в ее привычной здоровой крепости. Неважно, что сильно кружится теперь ее голова, Ровена знала, что она крепко держится на ее плечах.
Пальцы Мортимера нежно касались струн лютни. Толпа притихла, когда он начал брать горьковато-сладкие аккорды с таким мастерством, которого они давно уже от него не ожидали.
— Видите ли, мои дорогие господа и дамы, я приготовил вам новую песню, — тихо произнес он.
При звуках берущей за самое сердце мелодии на глазах Ровены появились слезы. Тоскуя по дому, она вытирала их прядкой волос, которую задумчиво покусывала до этого. Толпа подвигалась ближе к Мортимеру. Кому не лестно послушать новую, специально приготовленную к случаю песню.
