Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
* * *
20 января 1984 года. По телефону и лично пошли поздравления с днем рождения. Звонил М. С. Горбачев из Пицунды. Позвонил и Ю. В. Андропов — из ЦКБ. Пожелал успехов, плодотворной работы. Удивительно бодрый голос. Я спросил, как он себя чувствует. Ответил: «Настроение хорошее, но пока в больнице. Надеюсь на благополучный исход».
Прошло менее трех недель. 9 февраля, в четверг, как обычно, в 11.00 было заседание Политбюро. Перед началом в «Ореховой» К. У. Черненко информировал членов Политбюро о резком ухудшении состояния здоровья Ю. В. Андропова. «Врачи делают все возможное. Но положение критическое». Что скажешь? Посидели. Помолчали. Прошли в зал. Начали рассматривать вопросы, включенные в повестку дня. Примерно к 14.00 заседание закончили.
В 18.00 снова вызвали в Кремль. Срочное заседание Политбюро. Черненко сообщил, что в 16.50 скончался Ю. В. Андропов. Образовали комиссию. Похороны — 14 февраля. Условились, кому подготовить некролог, сообщения для печати. Согласовали текст телеграммы в ЦК КП союзных республик, обкомы и крайкомы, совпослам.
10 февраля. 12.00. Вызвали в Кремль. Заседание Политбюро. Информация К. У. Черненко: «Нам надо решить два вопроса: о Генеральном секретаре ЦК и о дате созыва Пленума ЦК».
Какие и с кем были беседы по кандидатуре Генсека, я не знаю. Но то, что были, — бесспорно. Никаких контактов с другими членами Политбюро или секретарями ЦК у меня по этому поводу не было. Конечно, и я, и другие товарищи понимали, что по традиции или, вернее, по фактическому положению вторым лицом в партии реально был К. У. Черненко. В то же время сознавали, что его возраст, состояние здоровья затрудняют, если не сказать больше, активную работу на высоком посту Генерального секретаря. Собственно, эти опасения потом и подтвердились. Политбюро при К. У. Черненко сбавило темпы.
Однако и альтернативы ему тогда, по сути, не было (Гришин, Кунаев, Устинов, Громыко, Тихонов, Соломенцев — всем было за 70). Моложе — Горбачев, Романов. Надо честно признать, что в то время не было уверенности, что первые названные выше товарищи поддержат «молодых». Да и на Пленуме вряд ли они прошли бы. Хотя уже и тогда Горбачев нередко вел заседания Секретариата, особенно в период болезни Ю. В. Андропова.
После К. У. Черненко сразу слово взял Н. А. Тихонов. Он внес предложение избрать Генеральным секретарем ЦК К. У. Черненко. Обосновал свое мнение известными фактами о роли и месте Черненко в партии и стране. Затем выступили: А. А. Громыко, Д. Ф. Устинов, В. В. Гришин и другие (длинно или коротко, речью или одним словом, но все до одного члены Политбюро, кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК поддержали кандидатуру К. У. Черненко на пост Генерального секретаря ЦК КПСС).
Константин Устинович поблагодарил «за единодушную поддержку». Сказал полагающиеся в подобных случаях слова. Таким образом вопрос был предрешен. Теперь слово за Пленумом, который решили провести 14 февраля в Свердловском зале Кремля.
Обсудили порядок организации похорон Ю. В. Андропова, траурного митинга. Место захоронения — у Кремля.
Пленум ЦК состоялся 13 февраля, а не 14-го, как намечалось.
Открыл его К. У. Черненко и предоставил слово Н. А. Тихонову. Он от имени Политбюро предлагает кандидатуру К. У. Черненко на пост Генсека. Дает оценку деятельности Ю. В. Андропова, роли К. У. Черненко как соратника Л. И. Брежнева и Ю. В. Андропова. Других предложений нет.
На председательском месте М. С. Горбачев. Ставит на голосование. К. У. Черненко единодушно избирается Генеральным секретарем ЦК КПСС.
Затем речь К. У. Черненко (примерно 25 минут). Он поблагодарил за высокое доверие. «Понимаю, какая сложная и важная предстоит работа. Заверяю ЦК, что буду проводить ту линию, которую вел Ю. В. Андропов». Характеризует активную деятельность Ю. В. Андропова, его вклад в развитие экономики, культуры, партийного строительства, внешней политики. Говорит о насущных задачах, о роли ЦК, о необходимости активной совместной работы. (Вопросов, реплик, выступлений не было.) В 11.50 Пленум завершил работу.
14 февраля. Траурный митинг на Красной площади. Похороны.
Вечером — беседа в резиденции Э. Хонеккера. Тема — что ожидает наши страны. Обстановка в мире. Проводы делегации СЕПГ в аэропорт.
16 февраля. Беседа в резиденции Ф. Кастро и проводы делегации Кубы в аэропорт. Настроение у Фиделя неважное. Обеспокоен. Больше молчит.
* * *
23 февраля. Заседание Политбюро. Ведет в должности Генерального секретаря ЦК КПСС К. У. Черненко. Тезисы его выступления:
«Последнее время я стремился к тому, чтобы в поле зрения Политбюро находились наиболее важные и крупные вопросы. Уходить от мелочной опеки. Нужно разгрузить и Секретариат, передавать больше вопросов на решение секретарей и отделов ЦК. Под свою опеку, — сказал Черненко, — я беру принципиальные вопросы внутренней и внешней политики, партийно-организационную работу, общий отдел и Управление делами, оборонные вопросы. За Горбачевым — сельскохозяйственное производство, отдел сельхозмашиностроения. Ведение Секретариата ЦК. И в отсутствие Генсека — заседания Политбюро».
Последнее предложение вызвало «движение» среди некоторых членов Политбюро. Подал реплику Н. А. Тихонов: «А правильно ли отраслевому секретарю, который занимается вопросами сельского хозяйства, поручать ведение Политбюро? Не приведет ли это к определенному перекосу при рассмотрении вопросов на Политбюро? И вообще, — продолжал он, — обязательно ли вести Политбюро секретарю ЦК? Вот ведь В. И. Ленин вел заседания Политбюро, не будучи секретарем».
Это был явный демарш против Горбачева. Определенные «междометия» в поддержку (вроде бы да, стоит подумать и т. п.) послышались у его соседей. Однако многие, в том числе Д. Ф. Устинов, более громко высказались вслух: «А почему сомнения? Какие основания? Практика прошлых составов, когда в отсутствие Генсека Политбюро вели Кириленко, Суслов и т. п.? Зачем вспоминать времена Ленина. Тогда была иная структура, да и в ЦК-то было всего два десятка человек».
Тихонов больше ничего не сказал. Горбачев промолчал. Никак не прореагировал и сам Константин Устинович. На этом обмен мнениями завершился. Позиция К. У. Черненко осталась неясной, или, так сказать, открытой. Формального решения не принималось. Но потом, когда возникла потребность, заседания Политбюро стал вести именно М. С. Горбачев. Хотя ему и пришлось побороться за это право.
6 марта в беседе со мной Горбачев возмущался, что ситуация остается неясной. Ему хотелось, чтобы право вести Политбюро было закреплено за ним официально. Однако Черненко не возвращался больше к этому вопросу.
Тут уместно сказать о манере М. С. Горбачева вести «доверительный разговор». Создается полная иллюзия откровенности, настоящего товарищества, стремления посоветоваться, узнать мнение собеседника. Я долго находился в плену такого «товарищества». Верил в искренность отношения ко мне и отвечал взаимностью. Восхищался его способностью приблизить людей к себе, покорять своим обаянием.
Лишь много позже, приблизительно с середины 1987 года, а особенно в 1988 году, понял, что это была лишь имитация, видимость товарищества, дружбы. Он действительно нуждался в совете, в мнении собеседника, но лишь настолько, насколько это позволяло «привязать» партнера к своей идее, своей позиции. Причем манера формулировать свою точку зрения, выражать свои взгляды, да и просто информировать о чем-то была весьма своеобразной. Он говорил, не завершая мысль, как-то обрывочно, намеками и полунамеками, с подтекстом (мол, тебе и так все ясно). Такая манера всегда давала ему основание, с одной стороны, заполучить сторонника, заручиться поддержкой «общей точки зрения», а с другой — в случае необходимости можно было и заявить, что ты-де меня не так понял.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
