- Черт побери! - смеясь произнес парень. - Так вот чем ты там занимался? Господи! Я убью тебя, фраер с наклейкой, и окажу этим большую услугу всему миру.
Ключ, подумал Хогэн. Ключ в десне Щелкуна с одной стороны, тот, которым пользуются, чтобы завести его.., он не поворачивается.
Внезапно его охватило предчувствие; он совершенно точно знал, что произойдет дальше. Парень протянул за Щелкуном руку.
Неожиданно тот перестал топать ногами и щелкать челюстями. Он просто стоял на чуть наклоненном полу фургона, слегка приоткрыв челюсти. Слепым взглядом он, казалось, вопросительно смотрел на парня.
- Щелкун, - изумленно произнес мистер Брайан Адамс из Ниоткуда, США. Протянул руку и обнял своей правой рукой Щелкуна именно так, как Хогэн предполагал.
- Кусай его! - крикнул Хогэн. - Откуси его вонючие пальцы!
Голова юноши внезапно повернулась, его серо-зеленые глаза расширились от испуга. Мгновение он смотрел на Хогэна с изумлением, широко открытыми глазами и затем начал смеяться. Его смех был визгливым и прерывистым, идеально дополняя свист ветра, проносящегося через фургон и выдувающего занавески, которые протянулись, словно длинные призрачные руки.
- Кусай меня! Кусай меня! Ку-у-у-сай меня! - повторял парень, словно это была самая забавная шутка, которую ему приходилось слышать. - Послушай, фраер с наклейкой, я думал, что это я ударился головой!
Он взял ручку своего ножа в собственные зубы и сунул указательный палец левой руки между зубами Щелкуна.
- Кусай меня! - произнес он, с трудом выговаривая слова из-за сжатой в зубах ручки ножа. Он хихикнул и пошевелил своим пальцем между огромными челюстями. - Кусай меня! Кусай!
Зубы Щелкуна не двигались, на месте стояли и оранжевые ноги. Предчувствие Хогэна рухнуло, как исчезают сны после пробуждения. Парень снова пошевелил пальцем между зубами Щелкуна, начал вытаскивать его.., и завопил изо всех сил:
- Сволочь! Паскуда! Сукин сын!
На мгновение в груди Хогэна дрогнуло сердце, а затем он понял, что, хотя парень кричал без притворства, на самом деле он издевался. Издевался над ним. Все это время Щелкун стоял совершенно неподвижно.
Юноша поднес его к себе поближе, чтобы лучше рассмотреть, и достал изо рта свой нож. Он погрозил Щелкуну длинным лезвием, словно учителе указкой непослушному ученику.
- Ты не должен кусаться, - сказал он. - Так не следует себя ве... Одна из оранжевых ног сделала стремительный шаг вперед по грязной ладони парня. В то же самое время открылись челюсти, и, прежде чем Хогэн понял, что происходит, Щелкун вцепился в нос юноши.
На этот раз крик "Брайана Адамса" был непритворным - это был вопль от страшной боли и полной неожиданности. Он размахивал правой рукой, пытаясь сбросить зубы, но они сомкнулись на носу парня так же крепко, как пристяжной ремень Хогэна, прижимавший его к креслу. Кровь и разорванные хрящи хлынули вниз красными потоками. Парень откинулся на спину, и какое-то мгновение Хогэн видел только его дергающееся тело, лихорадочно двигающиеся локти и ноги. Затем он заметил блеск ножа.
Парень вскрикнул снова и сел. Его длинные волосы занавеской закрывали лицо. Щелкун, вцепившийся в нос, походил на руль какой-то странной лодки. Парню каким-то образом удалось всунуть лезвие ножа между зубами и тем, что еще оставалось от его носа.
- Убей его! - хрипло крикнул Хогэн. Он, должно быть, сошел с ума; в какой-то момент он понял, что должен был сойти с ума, но пока это не имело значения. - Давай, убей его!
Парень издал вопль - длинный, пронзительный вопль, похожий на сирену пожарной машины, - и повернул нож. Лезвие сломалось, но ему все-таки удалось хотя бы отчасти раздвинуть страшные челюсти. Щелкун упал с его лица на колени. Вместе с ним на колени упали остатки его носа.
Он откинул волосы назад. Его серо-зеленые глаза перекосились, стараясь разглядеть изуродованный обрубок посреди лица. Рот открылся в гримасе ужасной боли; сухожилия на шее натянулись, как тросы на талях.
Парень протянул руку к Щелкуну.
Тот ловко увернулся, отступив назад на своих забавных оранжевых ножках. Он переступал на месте, издеваясь над парнем, который сидел теперь на корточках. Кровь заливала переднюю часть майки.
И тут парень сказал что-то, окончательно убедившее Хогэна, что он сошел с ума; только в фантастическом мире, рожденном безумием, можно произнести такие слова:
- Где пакет для них, сукин ты сын!
Парень снова протянул руку к Щелкуну. На этот раз он припустил вперед под его протянутой рукой, между раздвинутыми ногами и с глухим звуком вцепился в выпуклость, обтянутую выцветшими синими джинсами, под тем местом, где заканчивалась нижняя часть "молнии".
Глаза мнимого Брайана Адамса широко открылись. Широко открылся и его рот. Руки поднялись до уровня плеч, раскинувшись во всю ширину, и на мгновение он походил на певца Эла Джолсона, собирающегося запеть "Мэмми".
Складной нож вылетел из руки через плечо в юнец фургона.
- Боже! Боже! Бо-о-о-о... Оранжевые ножки часто переступали, продвигаясь вперед, словно исполняли шотладский народный танец "хай-ленд флинг". Розовые челюсти Щелкуна Джамбо быстро поднимались вверх и опускались вниз, словно говоря: "Да! да!", а потом дергались из стороны в сторону с такой же быстротой, будто отрицая: "Нет! нет!"
- ..е-е-е-е...
Когда ткань джинсов начала рваться - а судя по звуку, рвалась не только ткань, - Билл Хогэн потерял сознание.
Он приходил в себя дважды. Первый раз это случилось вскоре после того, как лишился сознания, - буря продолжала реветь, ветер проносился через фургон, хлестал вокруг, было темно. Он попытался повернуться, но чудовищная боль прострелила ему шею и позвоночник. Реакция, разумеется, и возможно, не такая уж страшная, как могло бы быть.., или случится завтра, например.
При условии, конечно, если он доживет до завтра.
"Парень. Я должен посмотреть и убедиться, что он мертв".
Нет, не надо. Ясное дело, он мертв. Если бы он не был мертв, то мертвым был бы ты.
Теперь он услышал позади себя новый звук - ритмичное щелканье зубов. Щелкун вернулся за ним. Он покончил с парнем, но все еще не утолил голод и потому вернулся за ним.
Хогэн снова схватил руками замок пристяжного ремня, но замок был безнадежно перекошен, да и у него в руках все равно не осталось сил.
Щелкун все приближался и приближался - он был уже, судя по звукам, за спинкой его кресла. Поставленное в тупик воображение Хогэна наделяло это неустанное щелканье словами: "Кликке-ти-Кликкети-Кликкети-Клак! Мы - зубы, и мы идем назад! Смотрите, как мы ходим, смотрите, как мы жуем, мы съели его, а теперь съедим тебя!" Хогэн закрыл глаза.
Щелкающий звук прекратился.
Теперь слышался только бесконечный вой ветра и удары песчинок о помятый бок "доджа".
