– Максимум на пару дней хватит, – заметил Калле, глядя на конфеты.
Я уже знала аппетиты разбойников и поняла, что он не преувеличивает.
То ли я объелась шоколада, то ли он был просроченный: в животе крутило. Я задремала и проснулась в собственной комнате, под собственным одеялом, под лампой с розами и гвоздиками. Значит, все это мне приснилось. На самом деле я дома.
– Вилья, ты утащила мой лак? – Ванамо ворвалась в комнату. – Тот, с блестками. Он мне нужен ПРЯМ ЩАС!
Она принялась трясти меня за плечи. Точно, именно так и бывает дома.
– Я – не – пользуюсь – лаком! – голова у меня моталась в разные стороны. – Хва-тит!
– Воришка! Отдай!
Но тут я осознала, что голос принадлежит не Ванамо, а кое-кому похуже. Это была Ванамо с голосом Хели.
Я открыла глаза. Разбоймобиль больше не двигался. Мы где-то остановились, но меня не стали будить, боковая дверь была открыта, из-за двери доносились вопли Хели и Калле. Я встала с заднего сиденья и поморгала, прогоняя остатки сна. Какое счастье – проснуться здесь, от звуков драки, во дворе неизвестно чьего домика, этим сумасшедшим днем, который, как ни странно, на самом деле и есть моя жизнь!
– Укради себе свой собственный нож! – Хели применила силу и вернула нож себе. – Приличные разбойники у своих не воруют!
– Ох, вовуют, – хрипло засмеялся Золотко, доставая молоток из придверного ящика с инструментами. – Добвое утво, – это он заметил меня. – Тебе фто, кофмавы фнилифь? Металафь во вфе фтовоны. Иди внутвь, выпей какао.
– У тебя же есть нож, – увидев, как безутешен Калле, Хели смягчилась.
– Это ножик для овощей, – прошептал Калле. – Мама так сказала. С такими на машины не нападают.
– Пойдем посмотрим на кухне, – подмигнула Хели. Калле воспрянул духом, и они припустили к бревенчатому домику.
– Фтоп мафына! – прикрикнул Золотко. – Это фовфем двугая ифтовия. Отфюда нифего не бевем. Ни даве фамой ваваляффей ловефьки.
На слабых со сна ногах я вышла из машины.
– А ну-ка, – к Питу подошел Бешеный Карло в чьем-то купальном халате. – Вода такая холодная, что хвост можно отморозить. У нас одна попытка.
– Да уф, попвобуй пофтавь, когда он вфё ввемя кафяетфа, – откликнулся Золотко. – Уваф!
Очень странно. Я направилась за объяснениями к Хильде.
– Ребята строят понтонный причал, – объяснила Хильда, не успела я рта раскрыть. Она протянула мне чашку идеального какао – горячего, но не настолько, чтобы обжечься. От чашки шел пар. – После останется починить туалетную дверь, и можно будет ехать.
Она незаметно подхватила с клеенки на столе лист бумаги, исписанный с обеих сторон старческим почерком, и, заметив мой взгляд, сунула записку в карман шорт.
– Скоро уже поедем.
– Мы что, грабим дачу? – осведомилась я. – Я слышала, что такое бывает.
– Да нет, – засмеялась Хильда. – Ну то есть так, конечно, бывает. Но здесь мы просто помогаем по хозяйству. Что-то вроде субботника.
– Наверху под самой кровлей зимовала белка, – Хели тоже зашла выпить какао. – Мусор из гнезда мы вытряхнули, дырку заделали. Там, правда, было нагрызено опилок и утеплитель разбросан повсюду… надеюсь, зимой не будет свистеть ветер из щелей.
– Спасибо, моя хорошая, – Хильда взъерошила ей волосы. Хели вывернулась, но физиономия у нее стала ужасно счастливая.
– Готово, – в кухню вошел Пит, за ним Карло в халате. – Возле этих камней вода с каждым годом все студенее.
– Бабуля небось замерзнет, если полезет купаться без сауны, – заметила Хели.
– Каждый раз надеюсь, что не похолодает настолько, чтобы ехать сюда зимовать, – добавил Калле. – Из всех мест это самое холодное. Чистишь зубы на заснеженном причале, а они того и гляди вывалятся изо рта, как монетки.
– Так, Калле быстро пьет какао, моем посуду и едем, – скомандовала Хильда. Хотя я стояла посреди кухни живым знаком вопроса, никто из них так и не соизволил объяснить мне, в чем дело.
Какао было немедленно допито, мы упаковались в машину и вскоре уже катили по шоссе. Под ровный рокот мотора я принялась делать свои заметки.
СУББОТНИКИ
Записала Вилья
Разбойники приехали на дачу, где их ждал список дел.
Иными словами, кто-то знает, что они должны были приехать. Они с этим кем-то в дружеских отношениях (письмо).
Дачу надо было привести в порядок после зимы.
Разбойники делают это на протяжении многих лет (Карло сказал, что вода год от года все холоднее).
На даче живет пожилая женщина (Хели упоминала бабулю).
Встречалась ли «бабуля» с разбойниками? Или они просто выполняют ее поручения?
Знает ли «бабуля», чем на самом деле занимаются разбойники? Что, если она их прикрывает?
Хильда назвала это субботником. Для чего разбойникам субботники?
Калле сказал, что эта дача самая холодная. Значит, у разбойников есть и другие дачи? Зачем они им?
Самое странное: почему Калле говорит, что они ездят на дачу зимой? Надо обдумать или выяснить: где разбойники вообще проводят зиму?
Я погрызла кончик ручки. Больше никаких мыслей не было.
– Что ты там пишешь? – оказывается, Хели незаметно пододвинулась мне под самый локоть. Я успела захлопнуть записную книжку в последний момент.
– Так, планирую кое-что.
– Она планирует, – с уважением повторил Бешеный Карло и повернулся к остальным. – Она а-на-ли-зирует. Делает заметки. Развивает нашу деятельность. Держу пари, в этой аккуратной головке зреет преступление века! – Карло со знающим видом подергал себя за нос. – Я кое-что понял про эту малышку. Она явно замышляет недоброе!
И Карло озарил разбоймобиль широченной ухмылкой.
Глава 6
Вилья становится разбойником
– Смотри-ка, про тебя пишут, – Бешеный Карл помахал украденной накануне газетой. Номер посвящался Иванову дню. С ограбления киоска, которым были так недовольны Хильда и Хели, прошло два дня. Стулья уже выставили к ужину, Хильда разводила костер, Калле распечатывал колбасу и раскладывал круглый подсушенный хлеб. Все-таки классно, что они не ломают хлеб на кусочки, а едят от целого ломтя размером с небольшую пиццу, так что держать его приходится двумя руками.
Хели на ходу выхватила у Карло газету и прочла дикторским голосом:
– Вилья Вайнисто, десяти лет, по-прежнему в розыске. О судьбе пропавшей неделю назад Вильи-Туули Вайнисто ничего не известно. Безутешная мать тоскует по дочери. Всех, кто видел девочку, просим позвонить по телефону… Бедняжка, – добавила Хели с иронией, – а малышка Вилья-Туули тоскует по мамочке? Наверняка тоскует, ведь так написано в газете!
