Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
Я не совсем понимаю, что я сегодня вам сказал. Но, по крайней мере, знаю, что хотел сказать:
Чтение – это очень важно.
Книги – это очень важно.
Библиотекари – это очень важно. (И, кроме того, библиотеки – это, конечно, не бесплатный детский сад, но иногда там, среди полок, сами по себе растут и воспитываются какие-нибудь дикие дети.)
Это дивно и крайне маловероятно – стать крутым в глазах собственных детей.
Детская художественная литература – самая важная из всех литератур.
Вот.
Мы, сочинители историй, знаем, что лжем ради пропитания. Но это хорошая ложь, которая доносит до людей всякие правдивые вещи, и у нас есть обязательство перед нашими читателями – громоздить эту ложь как можно лучше. Потому что где-то есть кто-то, кому нужна именно эта история. Кто-то, кто без этой истории вырастет в другом мире и другим человеком. А с ней обретет надежду или мудрость, или доброту, или утешение.
Вот поэтому-то мы и пишем.
Это моя наградная речь, прочитанная в 2009 году на вручении Медали Ньюбери за «Историю с кладбищем».
Четыре книжных
1
Было четыре книжных магазина, которые сделали меня тем, кто я есть. Ни одного из них больше нет на свете.
Первый, самый лучший, самый чудесный и самый волшебный (потому что самый невещественный), вообще был передвижной книжной лавкой.
С девяти до тринадцати лет я посещал местную школу-пансион в качестве приходящего ученика. Как и все школы подобного рода, это был целый мир: то есть в нем имелась своя кондитерская лавка, раз в неделю работала своя парикмахерская, а раз в семестр приезжал книжный магазин. До тех пор моя книжная фортуна переживала взлеты и падения в соответствии с тем, что выставлялось на продажу в нашем местном «У. Х. Смите»: паффиновские издания и армадовские, в мягкой обложке, на которые я экономил изо всех сил, – исключительно с детских полок, так как исследовать более отдаленные регионы мне в ту пору даже в голову не приходило. Впрочем, на далекие экспедиции денег все равно не было. Еще я дружил со школьными библиотеками и с местной городской. Увы, в том возрасте я был серьезно ограничен и в средствах, и в ассортименте.
А потом, когда мне стукнуло девять, у нас вдруг объявилась разъездная лавка. Она раскинула свои богатства в большом пустом классе старой музыкальной школы и – это было в ней самое лучшее! – для нее не требовалось денег: если ты покупал книги, все записывали на твой школьный счет. Это было просто чудо. Я мог покупать по четыре-пять книг за семестр в полной уверенности, что они затеряются среди всевозможных школьных выплат, где-нибудь между стрижкой и уроком игры на контрабасе, и меня никогда не поймают.
Так я обзавелся «Серебряной саранчой» Рэя Брэдбери (сборник, похожий на «Марсианские хроники», но с некоторыми отличиями). Она мне ужасно понравилась, особенно «Ашер II», дань Эдгару По. Кто такой По, я, правда, тогда не знал. Еще я купил «Письма Баламута» – полагая, что все, что сделал парень, написавший «Нарнию», просто обязано быть отменным. Я купил «Бриллианты навсегда» Яна Флеминга: обложка обещала, что скоро по этой книге снимут крутецкий фильм. И «День триффидов» и «Я, робот» я тоже купил. (Магазин вообще был богат Уиндемом, Брэдбери и Азимовым.)
Детских книг привозили на удивление немного. Это-то и было и хорошо – и очень дальновидно. При этом по большей части книги были просто великолепны: владельцы лавочки торговали такой литературой, которую дети действительно захотят читать. Разумеется, ничего скандального, спорного или подлежащего конфискации (первой книгой, которую у меня конфисковали, стала «А моему племяннику Альберту я оставляю остров, выигранный у Жирного Хагана в покер»[6], потому что на обложке у нее красовалась художественно обнаженная молодая особа; я выудил ее обратно у директора, заявив – а попросту говоря, соврав, – будто это книга моего отца). Хоррор тоже годился: как и большинство моих одногодков, в десять лет я был помешан на Деннисе Уитли и обожал (хотя и редко покупал) «Библиотечку ужасов» издательства «Пан». Потом был еще Брэдбери (еще и еще, в превосходных обложках от «Пана»), и Азимов, и Артур Кларк.
Долго это счастье не продлилось – всего с год или около того. Возможно, слишком много родителей в кои-то веки внимательно прочитали школьные счета и нажаловались дирекции. Но я не возражал – меня уже ждали другие горизонты.
2
В 1971 году Соединенное Королевство перешло на десятичную денежную систему. Знакомые шестипенсовики и шиллинги, с которыми я рос, внезапно превратились в новые пенсы. Один старый шиллинг теперь стоил пять новых пенсов. И как бы нас ни заверяли, что на стоимости товаров это никоим образом не отразится, вскоре даже десяти-почти-что-одиннадцатилетке стало ясно, что еще как отразилось. Цены подскочили, и весьма стремительно. Книги, ранее обходившиеся в два шиллинга и шестипенсовик (то есть двенадцать с половиной новых пенсов), вскоре уже стоили тридцать новых пенсов или даже сорок.
Я хотел книг, но на свои карманные деньги почти не мог их себе позволить. К счастью, был один книжный магазин…
А именно – «Уилмингтон Букс», не так уж далеко от моего дома. Выбор книг там был не ахти, так как они по совместительству продавали еще и товары для художников и даже некоторое время служили почтовым отделением, зато у них, как я вскоре узнал, скопилась куча книжек в мягкой обложке, которые прямо-таки жаждали уже наконец найти своих покупателей. И нет, в те дни покупателям еще не хватало наглости рвать обложки, чтобы вернуть быстро прочитанную книжку как брак и стребовать деньги обратно. Короче говоря, я просто прочесывал полки в поисках книг с ценами, указанными одновременно и в старых, и в новых деньгах, и запасался впрок крутыми книжками по двадцать-двадцать пять пенсов. «Эхо у него в костях» Тома Диша стало первой из таких находок, и это привлекло внимание юного книгопродавца. Звали его Джон Бэнкс – он, кстати, умер несколько месяцев назад, в пятьдесят с лишним. Тем магазином владели его родители. Он носил хипповые длинные волосы и бороду. Полагаю, его немало позабавил двенадцатилетка, покупающий Тома Диша. Он показал другие издания, которые могли бы прийтись мне по вкусу, и мы много говорили о книгах и о научной фантастике в частности.
Говорят, золотой век научной фантастики – это когда тебе двенадцать, и да, он был из чистого золота, как это вообще свойственно золотым векам. Казалось, кругом всего в изобилии – и тебе Муркок, и Желязны, и Дилэни, и Эллисон, и Ле Гуин, и Лафферти. (Я заставлял тех, кто путешествовал в Америку, разыскивать мне книги Р. А. Лафферти – в полной уверенности, что он просто обязан быть знаменитым писателем и автором всеамериканских бестселлеров. Как ни странно, мне действительно кое-что привозили.) В том же магазине я открыл для себя Джеймса Брэнча Кейбелла, в изданиях с предисловиями Джеймса Блиша, – и, кстати, книга Кейбелла оказалась первой, которую я вернул (это был «Юрген», и в нем не хватало последней части; пришлось идти в библиотеку, чтобы выяснить, чем все закончилось).
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
