Кортни, наоборот, хитрая, корыстолюбивая и недалекая. От безнадежной унылости ее внешность спасали только веснушки, рассыпанные вокруг носа. Единственное утешение она находила в слухах, и я решила, что ее длинные оттопыренные уши, торчавшие из-за сетки прямых коричневых волос, были не случайным совпадением, а результатом приспособления организма. Она не пропускала ни одно событие в офисе, и я уверена, что где-нибудь у нее есть специальная папка, в которую она записывает промахи и недочеты всех нас и когда-нибудь, на суде или во время жаркой дискуссии, не преминет ими воспользоваться. Она доберется до самого верха — и не важно, кого надо будет оговорить, перед кем выслужиться, а кому пустить пыль в глаза, — и застрянет там на двадцать лет, вычищая ногти и рассуждая о том, как ужасно одеты все вокруг. Когда Кортни оказывается рядом, я прикидываюсь привидением и стараюсь не угодить под ее суперкритичный взгляд.
Но стоило мне ляпнуть про свой уик-энд в Малибу, как мои коллеги превратились в кучку котят, сгрудившихся вокруг хозяйки с молоком. И хотя я тут же вспомнила лекцию Лары, что нельзя встречаться ни с кем из тех, кто занимается этим бизнесом, и поняла, что она, наверное, придет в ярость, если Джейк окажется знаменитым актером, но было уже поздно. Они заинтересовались.
— Да?
— Да.
— У кого?
— Ну, у одного парня.
— Да? У кого?
— Его зовут Джейк.
— А фамилия?
— Вообще-то я не помню.
— Не помнишь?
— Нет.
— А какая у него машина?
— Какая-то модель «порше», спортивная, маленькая.
— А на какую букву начинается его фамилия? Ну, подумай.
— Да не знаю. Он не сказал.
— Вейнтрауб? Томпсон?
— Нет, кажется.
— Он симпатичный?
— Очень симпатичный.
— Насколько симпатичный? Смазливый, как актер, или сексуальный, потому что богатый?
— Ну, привлекательный. Но сообразительный.
— А чем он занимается?
— Я не уверена. Но он был очень обходительный.
— Ты не знаешь, чем он занимается?
— Я не интересовалась.
— А какой у него дом?
— Красивый. Уютный.
— Большой?
— Ну, не громадный, конечно, но…
— А поточнее — где?
— Карбон-Бич, кажется.
— Прямо на пляже? Или недалеко от Пасифик-Коуст?
— Прямо на пляже.
— Круто!..
К сожалению, наш содержательный разговор прервали. Президент Дэниел Роузен, Эль Президентэ, от которого до этого момента не было ни слуху ни духу, нашел время и возник на пороге нашего офиса. Вообще-то его появление не стало неожиданностью. За несколько минут до него пришел его молодой помощник Аарон, подошел к нашим столам и громким шепотом возвестил: «Дэниел спускается». В комнате тут же воцарилась тишина, ноги были убраны со столов, надменность сменилась приветливыми улыбками в стиле Стенфорда. Возникший через несколько секунд Дэниел оказался довольно импозантным для лысеющего мужчины невысокого роста.
— Я хочу знать, кто это сделал! — с ходу рявкнул он.
Батарея ассистентов посмотрела на него с нескрываемым страхом. Даже Виктория выглянула из своего офиса, мерцая в свете ламп.
— Итак… я жду.
— Дэниел, какая-то проблема? — заискивающе спросила Виктория.
— В пятницу какой-то идиот соединил Тодда Лайонса с экспедицией.
— Не может быть.
— Может, Виктория, может! И я хочу знать, кто на это осмелился.
— Он разобрался? — Она казалась еще бледнее, чем обычно. — В смысле… в итоге его соединили с тобой?
— Нет, он бросил трубку. Сегодня утром звонил его помощник и все мне рассказал.
— О Боже, это ужасно! — Виктория отчаянно закачала головой. Мой завтрак чуть ли не полез обратно.
Тодд Лайонс — президент «Юниверсал». По моей милости ему пришлось общаться с кем-то из экспедиции. Сознаться или не сознаться — вот в чем вопрос. Ясно, что Дэниел совершенно не помнил меня с момента нашей встречи в Вашингтоне. Он всего лишь бросил взгляд в мою сторону. И вот когда я уже почти решилась все рассказать, прежде чем в ходе расследования инцидента с телефонным звонком Тодда Лайонса на меня выйдет ФБР, открылась дверь офиса Скотта, и он вышел к нам.
— Здорово, Дэниел.
— Скотти, как продвигаются дела?
— Ништяк, мужик. — Скотт яростно тер свой нос. — Э-э… ты уже слышал, как мы развлекли Джорджа на той неделе? На грани фантатистики! А, мужик?
— Еще бы, сынок! — Дэниел подошел к Скотту, они похлопали друг друга по спине, потолкались кулаками и исчезли в его кабинете. Мое лицо снова обрело цвет. По комнате прошелестел общий вздох облегчения.
— Козлы! — плюнула Виктория и захлопнула свою дверь.
Спустя полчаса снова появился Дэниел в сопровождении Скотта.
— Лара! — проорал Скотт, не глядя в ее сторону.
— Да? — Она поднялась, демонстрируя Дэниелу свое примерное поведение.
— У нас вечеринка.
— Да-да, твою мать. — Дэниел кивнул в сторону Скотта.
— Хорошо, — вежливо улыбнулась Лара.
— И я хочу, чтобы ты и этот… — Скотт замешкался и защелкал пальцами. — Как его?
— Райан, — подсказал Дэниел.
— Да. Короче, чтобы вы с ним быстренько все организовали.
— Конечно, — произнесла она сквозь зубы.
— Но это не просто вечеринка, имей в виду. Это будет тусовка гребаного миллениума! — разошелся Дэниел. — Двести пятьдесят самых крутейших звезд города. Я хочу, чтобы все они явились! Я хочу такую еду, чтобы они о ней вспомнили даже на последней стадии Альцгеймера! Чтобы на телках цацки — с головы до ног! И чтобы резонанс — на страницах тщеславия, а не «Пипл». Секьюрити вооружить до зубов. Хочу Николь, а не Пенелопу. Хочу самых отвязных кубинцев для Джека и его приятелей. Девочек — чтобы хоть сейчас на обложку «Вог».
— Или «Спортс иллюстрейтед», — вклинился Скотт.
— Точно. И чтобы о ней говорили даже после моей смерти.
— Предоставьте это мне, — сухо ответила Лара.
— У Джорджа день рождения. Я хочу устроить ему самую забойную вечеринку. Так, вот что. Надо обязательно показать, как мы любим и ценим нашего клиента и друга Джорджа. Весь мир должен знать, как мы его любим! — Дэниел хлопнул Скотта по спине. — Устроим ее у меня дома.
— Гениально. Охренительно, твою мать! — Скотт хлопнул его по спине. Лара побелела как смерть.
— Вот так вот. — И Дэниел с самодовольной рожей отправился к себе на четвертый этаж. Пронесло. По крайней мере пока. Больше никогда не буду соединять Тодда Лайонса с экспедицией.
