Что-то больно упиралось в спину — наверное, банка с консервами. А если я только на минутку сниму рюкзак и отдохну, ну самую капельку, чуть-чуть? И ноги сами понесли меня под еловые ветви. Положив рюкзак под голову, я с удовольствием улегся на спину. Мох казался таким мягким. Пес улегся рядом со мной.
Разбудил меня громкий лай. Страшно перепугавшись, я вскочил и, ничего не понимая, стал оглядываться вокруг. Надо мной точно зеленая палатка раскинулась ветвистая ель. Ральф, совершенно вымокший, сидел рядом со мной и радостно лаял. Казалось, он говорил: «Я не знаю, как тебе, но мне здесь очень нравится, кругом простор и свобода. Совсем другое дело, не то что в этих каменных клетках, которые двуногие собраться именуют домами. Но я здорово проголодался!» Ральф косился на рюкзак, из которого я доставал колбасу и краюху.
В свете дня лес больше не казался таким страшным и таинственным. По дорожке прыгали веселые солнечные зайчики, и Ральф пытался их поймать. А вокруг на разные голоса щебетали и свистели птахи.
Дорожка заворачивала в трясину. Сквозь настил из веток прогляди вала болотная ржа. Теперь я окончательно убедился, что идем мы правильно.
Насколько хватало глаз вокруг была густая поросль мелколистных, тонких, как хворостина, берез, замшелых сосенок. Только багульник чувствовал себя хорошо, взобравшись на кочки, он протянул навстречу солнцу белые грозди цветов и опьяняюще благоухал. Неизвестно откуда взявшиеся тучи мошек лезли за воротник, в нос, в глаза. Слепни, почуяв запах крови, как ненормальные, бросились на мои голые руки и ноги. Ральф прыгал и щелкал зубами, пытаясь их поймать.
— Ничего, уже близко, — успокаивал я себя вслух. — Вот-вот покажется сосна с засечкой.
Дорога пошла в гору. Болото с его багульниковым дыханием и тучами комаров осталось за спиной. Начался сосняк. И вот наконец обросший кошачьими лапками холм и на нем ветвистая сосна.
Но что это такое? Под сосной — могила, красиво убранная, обсаженная зеленью, и дощечка с надписью:
АННА АУЗИНЯ 1922—1944
АНДРИС КАРКЛИНЬ 1921—1944
ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНЫ НЕСБЫВШИЕСЯ МЕЧТЫ
В прошлом году ничего такого здесь не было. Только на стволе сосны была высечена пятиконечная звезда. Могильный холмик почти не был виден. Мы с мамой вырвали всю сорную траву, положили букетик мяты и кошачьих лапок.
— Андрис и Анна заслужили, чтобы им воздвигли памятник, — задумчиво сказала мама в тот раз. Как она обрадуется, когда узнает, что за могилой кто-то ухаживает! Но кто все это сделал?
Я сбросил со спины рюкзак и прилег на солнечный пригорок. Ральф, не отрывая носа от земли, что-то тщательно вынюхивал. Над головой простиралось синее-пресинее небо. Тишина. И я вспомнил грустный мамин рассказ.
Анна, Андрис и моя мама учились в одном классе. Андрис увлекался химией, Аннеле прекрасно рисовала и мечтала стать архитектором — так же как и ее отец. А моя мама не могла дождаться, когда наконец окончит школу и сможет зарабатывать. За учебу в то время приходилось платить огромные деньги, и дочке бедной прислуги это было не по карману.
Идиотский строй, точно? Какой-нибудь болван, у отца которого толстый кошелек, мог учиться, сколько хотел, а мама, которая была в тысячу раз умнее, нет.
Потом в Латвии восстановили Советскую власть. У мамы даже сейчас еще загораются глаза, когда она вспоминает то время: как они все трое одновременно вступили в комсомол, как окончили школу (мама с золотой медалью), как готовились поступать в институт. Все разрушила война. Вместе с другими комсомольцами прошли они, отступая, через всю Латвию. В тылу освоили военное дело. А осенью 1943 года снова перешли границу Латвии с заданием — создать в тылу противника партизанский отряд.
Их было всего семь человек: командир, комиссар объединения, Аннеле и еще одна девушка из Риги, моя мама, санитарка и Андрис. Он нес взрывчатку.
Обещанный проводник не явился. Шли ночью, без карт и компаса, избегая заходить в населенные места. Днем прятались в лесу, грызли сухари, заедая жестким, как подошва, копченым мясом. Они были совершенно изнурены, когда встретили молодого парня.
— Не могли бы вы продать нам два килограмма масла? — спросил на всякий случай командир.
— Вы поздно пришли, вчера все отвезли на рынок, — ответил незнакомец.
Это был пароль. Янис ждал их уже несколько дней. Сам он в последнюю минуту вырвался из лап шуцманов и спрятался у лесника Калныня.
Наконец в лесу присмотрели безопасное место для партизанского лагеря, и радистка передала шифрованное сообщение в партизанскую ставку в Белоруссии. В окрестных лесах сами по себе действовали небольшие вооруженные местные группки. Все они объединились в партизанский отряд «Звезда», который очень скоро дал о себе знать. С рельсов пошли под откос военные эшелоны, взлетали в воздух склады боеприпасов. У шуцманов земля горела под ногами. Люди, которым угрожала опасность, убегали в лес к партизанам.
Незадолго до Нового года Янис с несколькими товарищами отправились за продуктами в деревню, хотелось хоть как-то отметить праздник. Расположились у знакомых. Поздно вечером смотрят, идут машины, одна за другой, и все полны солдат и шуцманов. От своих они узнали, что предполагается облава на партизан. Разведчики окольными дорогами поспешили в отряд, но повсюду уже стояли фашистские засады. К тому же, как назло, во все небо сияла полная луна, и видно было, почти как днем. Иногда, чтобы не заметили, приходилось пробираться ползком. И вот наконец партизанские посты. Пароль: «Вы волков здесь не видели?» Ответ: «Вчера всех перестреляли».
В лагере все спокойно спали. Пока подняли тревогу, пока снарядились, пока заминировали окрестность, на востоке уже занялась заря. Чтобы замести следы, пошли через реку. Воздух холодный, в воде плавают льдинки, но сушить одежду некогда. Со стороны бывшего лагеря уже доносится яростная стрельба. Партизанам пришлось нести с собой все свое хозяйство и раненых, поэтому идти быстро они не могли. А выстрелы все приближались.
Фашисты совсем рядом, за болотом, — сообщили разведчики. Андрис добровольно вызвался прикрывать остальных. С пригорка болото хорошо просматривалось.
Остальным удалось оторваться от преследователей. И долго еще поносился до них шум битвы.
Напрасно ждали на второй день возвращения Андриса. И только тогда выяснилось, что Анны тоже нет. Позже партизаны взяли в плен какого-то шуцмана, и тот рассказывал, что Анна и Андрис сражались до последнего патрона.
Фашисты предлагали им сдаться, обещали сохранить жизнь. Окруженные со всех сторон, Анна и Андрис взорвали себя гранатой.
«Здесь похоронены несбывшиеся мечты» — как это правильно!
Андрис сейчас, наверное, был бы знаменитым химиком. Возможно, именно ему удалось бы найти универсальное лекарство против рака или сделать какое-нибудь другое великое открытие, которое прославило бы его на весь мир. А Анна проектировала бы красивые города и дома. Если бы только они остались живы. Могу себе представить, как им не хотелось умирать. И все же они, не раздумывая, пошли на смерть, чтобы спасти остальных. Разве это не геройство? Наверное, самое великое, на какое только способен человек.
