Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
При этих словах и Вера, и Вероника слегка переменились в лице, и писательница вдруг вспомнила, что и об их детях она ничего не слышала, и возможно, что никаких чад у них тоже нет, а раз так, не исключено, что это для них больная тема. Но тут подошел Никита, держа в руках бокалы с шампанским, и первый протянул Виктории, словно она была тут хозяйкой. На всех бокалов не хватило, и Сергей сделал знак официанту. Тот послушно приблизился с подносом в руке.
– А мы за тобой Никиту послали, – весело сообщила Вера, щурясь. – Я как узнала, что ты не берешь трубку, сразу же говорю Веронике: «Ника, она же нас продинамит! Она на нас еще обижена, вот и постарается не прийти». Вот мы и решили подстраховаться. Все-таки без тебя этот вечер был бы совсем не то.
Вероника бледно улыбнулась.
– Что это? – вполголоса осведомилась она у Никиты, кивая на непривычную футболку и «I love Paris».
– Попал под дождь, – лаконично сообщил гонщик.
– И что, раздел бомжа в переходе? – сердито спросила Вероника.
Виктория пристально посмотрела на нее. Ай да Брагина, ну и дает. Зачем ревновать так отчаянно, бессмысленно и, главное, некрасиво? Подобное поведение шло вразрез с ее образом состоявшейся, успешной женщины и наводило на мысли о том, что под этой кое-как пригнанной маской таится человек, отчаянно неуверенный в себе – или которого много раз бросали.
– Нет, – ответил Никита на слова любовницы. – Твоя подруга мне ее одолжила.
И слова «твоя подруга» слегка царапнули слух Виктории, но не резанули фальшью, хотя, конечно, ни о какой дружбе между нею и этими женщинами речи не шло. Вероника выглядела растерянной, а Вера только насмешливо улыбнулась, покачивая в руке бокал. Спас положение, как и должно быть, Сергей.
– Ну, – сказал он, блестя глазами, – выпьем за нас. Когда сядем за стол, будет уже не то, тем более что я и кое-кого из нашей компании пригласил. Я очень рад, что мы все собрались вместе! Нет, правда рад!
Пять бокалов нестройно звякнули, и даже Вероника перестала дуться. Допивая шампанское, Вера одобрительно причмокнула. Сергей блестел глазами, сверкал перстнями, и бессловесный бугай возле него окончательно ушел в тень. Виктория поймала взгляд Никиты, который смотрел на нее поверх своего бокала, и улыбнулась.
Глава 6
– Абсолютный неудачник, – дохнула ей в ухо Катя.
– Что, извини? – Виктория хорошо знала свою одноклассницу, но тут она все-таки опешила.
– Да Алферов этот, – ответила Катя, подавляя тихое рыгание. – Ты ж понимаешь, что такое спорт. Пять звезд, которых знают во всем мире, и сто тысяч человек, которые хотят занять их место. Никита тоже хотел стать звездой, у него такие планы были – ого! Какие он интервью английским газетам давал лет пять назад, ты бы их видела! Послушать его, так до него хороших гонщиков и не было. А потом он разбился, и бац! В одночасье стал никому не нужен: кому сдался спортсмен с травмами? И ничего ему толком выиграть не удалось, так, посверкал, и будет с него. – Катя затуманенным взором уставилась на очередное блюдо, которое официант накладывал ей на тарелку.
– А тебе, Катенька, только бы позлословить, – мягким, почти детским голоском проговорила сидящая напротив молодая женщина. Это была их одноклассница Лиза Кораблева, поэтесса. Она напялила какой-то льняной балахон диковинного вида, а на шее и на запястьях у нее красовалось множество украшений из деревянных бусин. Лиза уже в школе была белой вороной, и, встретив ее через столько лет, Виктория убедилась, что она ничуть не изменилась. Лиза по-прежнему сочиняла стихи, и по-прежнему их никто не хотел печатать. Чтобы заработать на жизнь, Кораблева, по ее словам, подметала тротуары, и Катя, когда услышала это, вытаращила глаза так, словно дворниками испокон веков работают вовсе не люди, а, допустим, инопланетяне, к которым обычные граждане не имеют никакого касательства.
– Нет! Да ты что! Какой кошмар! Я же помню, ты писала стихи… Вот ужас-то! А ты не пробовала устроиться на нормальную работу? Ну там, в офис или секретаршей?
Слушая ее, Лиза наклонила голову к плечу птичьим движением и младенчески улыбнулась, словно ей предлагали нечто очень странное.
– Ну что ты, Катенька! Какая из меня секретарша!
«Если она появится в офисе в таком виде, тамошний босс наверняка упадет в обморок», – мысленно закончила за нее Виктория. Люди, подобные Лизе, и восхищали, и одновременно раздражали ее. Она сочувствовала их упорству, но вместе с тем отлично видела, что все трудности они создают себе сами.
– Как же можно так жить? – вздохнула Катя и, достав помаду в золотом футлярчике, стала тщательно подкрашивать губы.
…Этот разговор состоялся в начале вечера, за столом Виктория оказалась бок о бок с Катей и как раз напротив Лизы. Рядом с поэтессой устроился ее спутник, тоже, судя по его одежде, поэт, и тоже непризнанный. Это был коренастый молчаливый малый, за весь вечер едва проронивший пару слов. Виктории он неразборчиво представился как Павел, с осуждением косясь на ее розовое платье. Впрочем, он с осуждением взирал на все, что попадалось ему на глаза. Немного ожил он лишь тогда, когда официанты поставили на стол бутылки с водкой, и Лизе вполголоса пришлось призвать его к порядку. После этого Павел окончательно обиделся на весь мир и замкнулся в себе.
К Виктории подошел Никита.
– Вы уверены, что не хотите к нам присоединиться? Там будет лучше слышно.
Однако она ответила отказом, и гонщик удалился. Вера еще до этого настаивала, чтобы Виктория села ближе к ней, но именно потому, что она настаивала, писательнице внезапно захотелось занять другое место. Сначала она неосторожно села рядом с высоким господином в жемчужно-сером костюме, но это оказался тот самый Гена, который в школе был в нее влюблен и даже однажды дрался из-за этого с Сергеем. Гена немедленно оживился, достал портмоне и стал показывать ей фотографии своих детей, домов и собак. Дома, судя по всему, удались ему лучше всего. Миловидная девушка с другой стороны от Гены вежливо скалила зубы и смотрела на Викторию злыми глазами. Улучив момент, писательница поднялась и позорно сбежала на другой конец стола, где рядом с Катей оставались два пустых места. По другую руку от Виктории оказался Коля Лапин, который прибыл на вечер с опозданием. Еще до его прибытия все заняли свои места, и пир начался.
В том, что это был именно пир, а не, допустим, фуршет или скромный ужин, гостям вскоре пришлось убедиться лично. Время шло, одни блюда сменяли другие, тосты, как и вино, лились рекой. Господа и товарищи почуяли родную стихию и уплетали за обе щеки, но на лица их стройных спутниц на шпильках нельзя было смотреть без содрогания. На лицах этих читалось живое страдание. Время от времени то одна, то другая отваживалась проглотить ложечку или кусочек лакомства, и после этого мучения их только возрастали. Призрак коммунизма не бродит больше по Европе, его давно сменил призрак целлюлита, притаившийся в каждой кукурузине, в каждом кусочке гриба, в каждом неопознанном – и не дай бог вкусном – ингредиенте. А тут еще Вера, провокатор по натуре, как и все рыжие, почуяла возможность внести смуту и, хохоча, громким голосом нахваливала разные салаты и десерты. Заложницы шпилек багровели, дулись и страдали. Однако не все за столом были такими вот ненавистниками еды: Виктория успела заметить, как Хабаровы – муж учился с ней в одном классе, а жена сейчас работала в детском садике – потихоньку прячут в пакет то, что не успели съесть. Она видела по их одежде, по скорбным морщинам возле рта жены, что живется им вовсе не весело, что они едва сводят концы с концами – то ли из-за тяжелой врожденной болезни их ребенка, о которой уже дозналась Катя и всем о ней раструбила, то ли из-за того, что Хабарова по причине кризиса недавно выгнали с работы. И Виктории было неловко видеть их отчаянные усилия прослыть комильфо, просто гостями, которые пришли встретиться с бывшими одноклассниками, в то время как в мыслях у них роились свои мучительные заботы, и жизнь вряд ли часто им улыбается. Виктория терпеть не могла просить – ни за себя, ни за кого бы то ни было, – но она решила подстеречь Сергея после вечера и спросить, не сможет ли он что-то сделать для больной дочери Хабаровых.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
