Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Наутро она встала разбитая, с головной болью и глухой тоской в сердце. Пора было заканчивать переписывание дневников. Материала для статьи более, чем достаточно. О «короле Артуре» она писать ничего не будет. У Корнилина, скорее всего, начала развиваться скрытая форма шизофрении, вот он и вообразил, Бог знает, что. Раздвоение личности, – такое бывает. Это болезнь. Ей почему-то стало стыдно за покойного супруга, его больное воображение, – не хотелось, чтобы об этом узнали, начали обсуждать. Она попробует смягчить его мысли и видения, напишет, что имя, – Артур, – определяет судьбу, и что Корнилин всегда был «воином кисти», ее отважным и преданным рыцарем, и что его картины воздействуют сильнее, чем меч. Оружие поражает плоть, а искусство, творчество гения, – поражает душу, заставляя ее проникать в тайны бытия, гореть, любить и восхищаться.
Шли дни. Декабрь принес с собой серые тучи, низко плывущие над Сеной, сыплющие мокрый снег на ее медленные тусклые воды, на черепичные крыши маленького городка, в котором жила Нина. Прохожие оделись в береты, плащи и куртки. Плющ на стенах по утрам становился седым от измороси.
Жаннет суетилась, стараясь покормить гостью повкуснее, пекла бисквиты и грела красное вино. По вечерам она разжигала старинный очаг, и они с Ниной долго сидели у огня, слушая, как потрескивают поленья и где-то за холмами лают собаки, охраняющие стада. Хандра не проходила. Снова вызвали вежливого доктора, и он выписал новую порцию таблеток. Доктор остался на ужин и с аппетитом уписывал форель с овощами, на все лады расхваливая стряпню Жаннет, которая цвела от удовольствия. По такому случаю она выкурила две сигареты и усиленно уговаривала Нину последовать ее примеру. Доктор смеялся и не возражал. Он чувствовал себя влюбленным и счастливым, любуясь редкостной, удивительно теплой и мягкой красотой русской женщины.
Курили все втроем на деревянном балконе с резными перилами, опоясывающем второй этаж. Снежная пелена отрезала их от мира, дыша сыростью и холодом. Все вдруг погрузилось в плотную, настороженную тишину.
– Когда, наконец, откроется выставка месье Корнилина? – поинтересовался доктор, чтобы нарушить молчание.
– Скоро, – застенчиво улыбнулась Нина.
Жаннет захлопала в ладоши. Она сказала, что месье Дюшан обещал устроить грандиозный фуршет и пригласить всех, – ее, сотрудников журнала «Искусство», прессу и коллекционеров со всей Франции.
– В журнале выйдет статья мадам Корнилиной о ее муже! – торжественно сообщила Жаннет в заключение.
Нина вспомнила, что совсем забыла о родителях Сергея Горского, которые жили в Париже, и о нем самом. Как у нее могло вылететь это из головы? Может быть, Горский как раз вернулся во Францию! Надо будет обязательно узнать и пригласить их всех на вернисаж.
Как и предполагали, через неделю состоялось торжественное открытие выставки. Картины Корнилина вызывали жутковатый восторг, смешанный с желанием разгадать тайну, выраженную художником языком символов. Особенное внимание привлекло раннее полотно Артура, которое называлось «Алхимик». Прекрасный юноша, одетый по флорентийской моде эпохи Возрождения, раздувал огонь, чтобы приступить к опасным и сложным опытам. Мастерская алхимика, полутемная и мрачная, была полна старинных предметов непонятного назначения, колдовских приспособлений и всяких магических знаков.
Посетителей было много, но не так, как ожидалось. Впрочем, Нина была даже рада этому. Ее сильно утомляли шум и суета. Доктор навещал ее через день, и находил, что у нее развивается болезнь сердца. Он приглашал ее на прогулки, и они допоздна бродили по мокрым от растаявшего снега улочкам. Деревья стояли голые и черные, с веток шумно падали капли. Северный ветер гнал по небу тяжелые тучи.
В журнале «Искусство» вышла переведенная Патрисией на французский статья Нины о творчестве Артура Корнилина, вызвавшая сенсацию. Огромный тираж был распродан за пару дней. Редакция решилась напечатать дополнительную партию и не прогадала. Статья называлась «Сны Аполлона» и была полна удивительных рассказов о рождении картин, о замыслах художника, его мечтах и планах, которые прервала загадочная и трагическая смерть.
Над Сеной стоял белый туман. Елисейские поля, Дворец правосудия и здание Консьержери были покрыты снегом, который стремительно таял. С крыш текло, на мостовых было полно луж. Шпили Нотр-Дам терялись во мгле…
ГЛАВА 3
Сергей Горский не ожидал, что в Париже его встретит настоящая зима.
В Москве бушевала жестокая январская метель, и он двое суток просидел в аэропорту. Пассажиры нервничали, пили много кофе и коньяка, смотрели в окна на снежную круговерть. Сергей последовал их примеру. Коньяк снял напряжение, и он, вернувшись в зал, задремал. Во сне перед ним стояли огромные, светлые, как озера, глаза Лиды. Ее лицо было печальным…
– Мы даже не успели как следует попрощаться, – подумал Горский, просыпаясь.
За огромными окнами аэровокзала все так же мело. Он снова закрыл глаза, и снова увидел Лиду. Казалось, она хочет что-то сказать ему…
Наконец, вылет разрешили. В комфортабельном салоне международного авиалайнера было тепло и уютно. Ровно гудели двигатели, красавица-стюардесса с осиной талией разносила воду и спиртное. Горский, наконец, расслабился. Сиур и Влад, его новые московские друзья, обещали подстраховать и, по-видимому, справились со своей задачей, так как все обошлось без неприятностей. Сергей вначале пытался обнаружить их присутствие: незаметно оглядывался, наблюдал за окружающими из-под прикрытых век, внезапно останавливался у витрин киосков с видеокассетами, сувенирами и прочей чепухой, но так ничего и не смог заметить. Его друзья действовали вполне профессионально, так что ему не о чем беспокоиться. Но волнение не проходило. Вылет задерживался из-за погодных условий, и Горский нервничал.
А вдруг, что-то произошло, и они не смогли сопровождать его в аэропорт? Он думает, какие они молодцы, как хорошо знают свое дело, – а их попросту нет поблизости, поэтому он их и не может обнаружить! Сергей гнал от себя эти мысли, но они оказались на редкость липучими.
– Месье будет пить?
Горский вздрогнул, – перед ним стояла стюардесса с подносом, уставленным напитками.
– Черт! Так я испорчу все дело! – с досадой на себя подумал он, беря с подноса стакан с ледяным соком. – Я уже в самолете, все хорошо, меня никто не искал, не преследовал, не пытался убить. Почему я все еще в напряжении? Неужели, я просто боюсь?
Эта мысль обдала его жаром. Он никогда не был трусом. Во всяком случае, так он думал, и жизнь не давала ему повода усомниться в этом. До сих пор.
Он принялся смотреть в иллюминатор, за которым ничего не было, кроме беловатой мути. Родителям Сергей не стал сообщать о своем приезде, пусть это будет для них приятным сюрпризом. Он не хотел, чтобы его встречали. Мало ли, что…
– Опять? – разозлился он на себя. – Нельзя думать о плохом! У меня все получится. От меня ждут действий и новостей, на меня надеются, а я веду себя как робкая институтка на офицерской попойке. Хорошо, что Лида не видит меня в эти минуты! Она была бы здорово разочарована!
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
