– Очень мило, Дэниел, – сдержанно сказала она. – Пожалуй, я надену его на правую руку, так как наша «помолвка», так сказать, неофициальная.
Кольцо наделось на палец чуточку плотновато, что подсказало ей, что на левой руке оно сидело бы идеально.
– Откуда вы узнали мой размер?
– Запомнил ваш размер ноги, – отшутился он. – Он помог мне сориентироваться. Но я бы предпочел, чтобы вы надели кольцо на левую руку.
– Очень сожалею, мистер Паркер, но либо так, либо заберите его обратно.
– Хотите сохранить свою левую руку для настоящего кольца, если я правильно вас понимаю?
– Именно так. – Она кивнула.
– Кто-нибудь уже предлагал вам его, Эйрин?
– Предлагал ли мне кто-нибудь выйти замуж? – переспросила она. – Нет. Но это не значит, что со мной этого никогда не случится. А как насчет вас?
– Не могу сказать, что не получал никаких матримониальных знаков со стороны женщин.
– Наверное, когда у тебя столько денег, очень трудно распознать, у кого какие намерения. Хотят ли они тебя или твои деньги? Вам надо влюбиться в какую-нибудь богатую наследницу. Тогда, пожалуй, вы сможете лучше разобраться в истинных отношениях с нею.
Официант принес вино, которое мигом поглотило все внимание Эйрин. Это был фирменный рислинг «Паркер'с Просперити».
– Итак, – протянула она, разглядывая этикетку с золотыми буквами, – очень выдержанно, я бы сказала, элегантно, но как-то скучновато и невыразительно, если вы не обижаетесь на критику.
Дэниел Паркер словно не расслышал ее.
– Какие мужчины нравятся вам, Эйрин?
Она оторвана глаза от бутылки и уставилась
па него в полном недоумении. Потом опустила пеки, чтобы скрыть чертиков, запрыгавших меж ресницами.
– Мой тип мужчины – темпераментный латиноамериканский герой-любовник, мистер Паркер. Он обязательно должен уметь хорошо танцевать, потому что я сама обожаю танцы. С таким мужчиной не соскучишься!
Дэниел ничего не ответил, и, когда она снова посмотрела на него, его холодный взгляд был устремлен куда-то вдаль.
– Мне показалось, Эйрин, вы сделали какое-то замечание по поводу этикетки для вина?
– Да, у меня есть кое-какие идеи. Хотите взглянуть?
Он кивнул, и она полезла в сумочку за эскизами. Через несколько минут, он поднял голову от бумаг, которые она протянула ему, и сказал:
– Что ж, мисс Клиффорд, будем считать, вы себя реабилитировали.
На лице Эйрин отразилась целая гамма чувств.
– Вам понравилось?
Паркер продолжат изучать три рисунка в пастельных тонах на плотном листе бумаги. На каждом из них были изображены парень и девушка. На одном рисунке они сидели, переплетя руки и глядя на поле колосящейся золотистой пшеницы. Она – в кипенно-белом, а он – в черном. Вторая пара целовалась на фоне водопада, а третья – стояла у стены небольшой белоснежной церкви в тени стройных кипарисов, держась за руки. Узкие удлиненные фигуры производили необычное впечатление и сразу запоминались. Она использовала золотисто-зеленые и голубые тона. Вертикально шли буквы «Паркер'с Просперити».
– Да, мне очень понравились ваши наброски. Как у вас возникли эти образы?
Она положила подбородок на сложенные кисти рук.
– Я часто думала о вине. О том празднике жизни, который оно символизирует, – о небе, о солнце, о матери Природе, о человеческих чувствах… А вот эта этикетка, такая серьезная и скучная, – она постучала пальцем по бутылке, – несет в себе… как бы отрицание всего этого. Вино же должно вызывать радость, радость любви. – Она пожала плечами и остановилась.
– Продолжайте.
– Боюсь, вы можете неправильно меня понять. Например, вы способны ощутить радость, когда у вас все-таки находятся туфли, которые, как вы думали, кто-то утащил? – Дэниел принялся безудержно хохотать. Эйрин поддержала его, и к своему собственному удивлению, сказала: – Так-то лучше. Когда у человека хорошее настроение, все дела даются ему просто и легко. Расскажите мне немного о вашей семье, которую мы с вами собираемся, к сожалению, немного подурачить.
– Моя мать – воплощенная леди. Она воспитана в самых строгих правилах и воплощает в себе лучшие моральные ценности женщины. Отец умер десять лет назад. А еще у меня есть сестра Лилиан и брат Рони, которого можно считать черной овцой в нашем стаде.
– Почему?
– Потому что он попал в артистическую среду.
– Ч то же в этом плохого? – недоуменно возопила Эйрин.
– Само по себе это не плохо и не хорошо, но когда он промотал столько денег на свое увлечение… – Дэниел пожал плечами.
– И каким же видом творчества он занимается?
– Музыкой. Играет в каком-то низкопробном рок-ансамбле.
– Буду ли я права, предположив, что ни вы, ни ваш отец не увлекались роком? – чуть насмешливо спросила она.
Глаза Дэниела сощурились.
– Иными словами, обыватели не способны к высоким стремлениям и идут в коммерцию, это вы имели в виду?
– Я этого не говорила. Но у меня такое чувство, что бедный Рони должен ощущать себя неполноценным из-за того, что у него нет таких способностей к бизнесу, как у вас.
– Возможно, вы правы. Но Рони волен делать в жизни то, что хочет. Впрочем, так же, как и я.
Эйрин бросила на него взгляд, полный сомнения:
– В ваших словах не чувствуется энтузиазма, Дэниел, хотя все это не мое дело. Сколько ему лет?
– Двадцать шесть.
– А сколько вам? – спросила Эйрин с любопытством.
– Тридцать пять. Скоро я буду совсем стариком. А вам, наверное, двадцать четыре?
– Двадцать пять. Почти двадцать шесть. Что, для вас я слишком молода?
– С чего вы взяли? – удивленно спросил он.
– Сама не знаю. – Она пожала плечами. – Просто возникло такое ощущение, когда вы спросили о моих предпочтениях относительно мужчин.
– Во время нашей встречи, мне казалось, я дал вам понять, что вы вполне в моем вкусе.
– Дэниел Паркер, когда вы говорите такие вещи… – Эйрин в смущении запнулась. Он ждал, с серьезным видом приподняв бровь, ее ответа, но она могла поклясться, что в глубине души Дэниел смеялся над нею. – Вы выводите меня из себя, – сквозь стиснутые зубы выдохнула она. – Еще никто никогда не смотрел на меня как на девушку для развлечений.
– Искушение поддаться земным радостям бывает иногда слишком велико, Эйрин.
Она чуть не задохнулась от возмущения.
– И вы можете признаваться мне в этом?
– Я всего лишь обычный, простой человек…
– Не могу допустить, чтобы кто-то смотрел на меня с этой точки зрения. Лучше давайте расторгнем наше соглашение.
