– Конечно, конечно, – неожиданно поверив полицейским, проговорила старушка. – Вот, посмотрите, – какая красавица! А вот ещё… Это, правда, два года тому назад. Но она нисколько не изменилась. Такая же стройная, как будто с обложки модного журнала… А вот её вещи. Немного… Не хотела вести большой чемодан. Да и я заверила, что у нас всё можно купить…
Полицейские внимательно пересматривали фотографии. Молодой тут же переснял их своим смартфоном и оперативно передал в штаб полиции.
– Простите, – на немного картавом русском языке, обратился молодой, – а кем и где работала ваша племянница?
– Она, она… была дизайнером. Закончила архитектурный факультет. В Москве. Не какая-то там вертихвостка. Участвовала в международных конкурсах… Да…
– А знакомые… кроме вас, у неё в Израиле есть?
– Да не знаю… вряд ли. Не думаю. Иначе бы я знала…
– Понятно, – снова произнёс молодой полицейский, и уже на иврите продолжил, – а она не рассказывала вам о своих планах побывать в каких-нибудь других городах Израиля?
– Конечно, конечно. Ещё вчера вечером она спрашивала, сколько времени, например, ехать отсюда в Иерусалим… В Эйлат…
– Понятно… А деньги… Сколько у неё было с собой денег – вы знаете?
– Да, она говорила мне, чтобы я не беспокоилась: у неё было ровно две тысячи долларов.
– На какой период?
– На четыре недели… Достаточно, я думаю, тем более, что ещё я ей приготовила на всякие покупки…
Полицейские перефотографировали все вещи. Ещё раз осмотрели квартиру.
– А, скажите, пожалуйста, этот, красивый парень, который её забрал, – он заходил в квартиру? Где он стоял? Сидел? Пил ли у вас чего-нибудь?
– Да вы знаете, – медленно, словно вспоминая все детали произошедшего, начала старушка, – он был дважды: вчера и позавчера. И я вам скажу, – ни разу во внутрь квартиры не заходил. Всё время как-то вертелся… Да, – вертелся на площадке, около входной двери…
– А вы, вы за эти дни выходили из квартиры? И заходил ли кто-нибудь к вам?
– Нет, – категорически заверила старушка, – я не выходила, да и ко мне никто не приходил. Дело в том, что, готовясь к приезду Кирочки, я накупила всего на несколько дней. Холодильник просто переполнен. Подруге своей, Асе, я сказала, чтобы воздержалась с визитами ко мне на пару дней, чтобы я подольше побыла с племянницей.
– Поэтому, – сказала она нараспев, – вы правы: можно посмотреть следы около двери. Может быть, остались следы от его обуви?
– О! Да вы – детектив, – улыбаясь, сказал пожилой полицейский. – Да, мы обязательно, возьмём его след, если, конечно, он сохранился… Вы откроете нам дверь?
Полицейские вышли на лестничную площадку, а тётя Бася тем временем направилась к кухне налить им холодной воды.
Через несколько минут полицейские вернулись в квартиру, осторожно прикрывая за собой дверь.
– Ещё один вопрос, если позволите, – сказал пожилой полицейский. – Вы, конечно, извините, но почему ваша племянница также не переехала в Израиль, как и вы? Если не хотите отвечать – не надо.
– Но почему же? Я вам скажу. Понимаете, у неё был, да и сейчас, по-моему, есть – молодой человек, который узнав, что музыкантам у нас довольно сложно с работой (а он музыкант) решил остаться в Москве. Да и за могилой Кириного отца надо ухаживать…
– Понятно… Значит, есть ещё молодой человек в Москве?
– Ну, он-то причём? – спросила удивлённая старушка.
– Да, нет: к делу он вряд ли имеет отношение… Но он есть!
– А вот скажите, – после небольшой паузы, начала тётя Бася, – скажите: а на пляжах вы проверяли? Ведь она взяла с собой и купальные принадлежности… Ой, не дай Б-г!.. Не знаю уже о чём подумать…
– Думайте о хорошем, – сказал молодой полицейский, – я вам оставлю свой прямой номер телефона, – если вдруг что-то узнаете сами… Знаете, – всякое бывает… – перезвоните. Хорошо?
– Обязательно. И вы меня не оставляйте. Сообщайте обо всём, о всех ваших предположениях.
Полицейские выпили предложенную старушкой воду и, попрощавшись, ушли.
Позвонив Кириной маме, Миша с глубоким беспокойством, узнал о таинственном исчезновении своей любимой. Мама ещё не знала, но они планировали к концу лета официально закрепить свои отношения в центральном загсе Москвы, и Миша принимал любые заказы на концерты, да и просто на халтуру, чтобы подкопить к этому времени приличные деньги. Кира тоже работала последнее время очень много, поэтому они и решили, что перед свадьбой ей неплохо бы было съездить хорошенько отдохнуть к родной тёте, при каждой возможности приглашавшей её в гости.
Положение сложилось ужасное: мало того, что они готовились к свадьбе и многие их приятели были об этом неофициально проинформированы (это, конечно, по сравнению с самим фактом неожиданного исчезновения Киры – ерунда), но вот исчезновение Киры в другой стране – вдвойне, втройне усложняло ведение всех необходимых поисков.
Михаил, выслушав несколько раз всю историю прибытия Киры в Израиль, и особенно то, что её проводил к тёте Басе некий черноволосый красавец высокого роста, а потом он же пришёл за ней на следующее утро, – был на сто процентов уверен, что её похитили. Такие вещи довольно часто происходили и в Москве. Об этом множество раз и писали в разделах криминальной хроники, и просто говорили, касаясь высокой преступности в стране, – случаи такие были настолько распространенны, что они уже не воспринимались простым обывателем, как что-то необыкновенное, странное. Да и полиция, как правило, долгое время так и не обнаруживая пропавших людей, без зазрения совести, ссылалась на то, что в таком мегаполисе, как Москва, найти человека настолько же тяжело, как иголку в стоге сена.
«Израиль – страна небольшая. Намного меньше, чем Москва», – думал Михаил, – если моя версия верна, найти Киру будет намного проще. Лишь бы она была жива и здорова»
Он позвонил ещё раз Кириной маме, Софье Аркадьевне, и через сорок минут приехал к ней домой.
– Что ты думаешь, Мишенька, – дрожащим голосом, с трудом приоткрыв дверь, взмолилась несчастная мать.
– Давайте присядем, Софья Аркадьевна. Давайте поговорим.
Софья Аркадьевна была преподавателем в консерватории, где, собственно, и познакомилась с Мишей. Он тогда учился на втором курсе и брал у неё уроки сольфеджио. Потом она случайно встретились с Мишей совершенно при других обстоятельствах, когда, дожидалась своего, тогда ещё абсолютно здорового мужа, Александра Борисовича, международного судью по боксу, выходящего из дворца спорта вместе с, как оказалось, ещё и перворазрядником по боксу Михаилом Горфинкелем.
– И музыкант, и спортсмен, – отрекомендовал тогда его Александр Борисович.
– И красавец-мужчина, – внесла свою лепту, радостная встречей с мужем, Софья Аркадьевна.
Потом Миша появился у них в доме, и тут и началась непрекращающаяся, многолетняя любовь между Кирой и подающим надежды музыкантом.
