Книга Проверка на смелость - Надежда Чубарова

– И что мы теперь будем делать? – спросила Дашка.

– Может быть, ты что-то хочешь предложить? – нервно ответил ей Колька.

– Так я и знала, что с вами обязательно во что-нибудь вляпаюсь! – возмущенно воскликнула Дашка.

– Ну а раз знала, то чего тогда поперлась за нами? – спросил я.

– Потому что дура!

Никто из нас почему-то не стал ее переубеждать. Не потому, что мы все считали ее дурой, наоборот: Дашка была очень умной и училась почти на одни пятерки, если не считать математику. А потому, что наши головы были заняты одной мыслью: как нам выбраться из этого сарая, и нам некогда было думать и разговаривать о разных пустяках.

– Может, покричать нужно? – предложил Саня. – Тут же совсем недалеко до Колькиного дома. Его мама услышит и откроет нас.

– Ага, и надерет мне уши! – поддержал Колька.

– А что, ты предлагаешь всю жизнь тут сидеть? До старости? – спросил я.

– Мы до старости не досидим, мы тут от голода уже через месяц помрем, – сказал Саня.

Вдруг в темноте послышался тоненький протяжный звук: «Ииииии…» Я сначала не понял, что это. Прислушался. Даже весь напрягся – так старательно прислушивался. Оказалось, что это Дашка заплакала. Не пойму, Сашкины слова, что ли, на нее так повлияли… Девчонки вечно ревут по любому поводу!

– Не бойся! – поспешил успокоить я Дашку – только болота нам тут не хватало. – За месяц-то мы точно выберемся.

– Ладно, покричу, – нехотя согласился Колька. – Только получать будем все вместе, поровну! – И, не дождавшись нашего ответа, закричал: – Мааамааа!!!

Он кричал долго. Потом мы уже стали ему помогать и звали его маму хором в четыре голоса. Но все было бесполезно: будто все звуки оставались внутри этого сарая, и снаружи нас никто не слышал. Только охрипли зря.

– Здесь пауки есть? – вдруг спросила Дашка.

– В любом сарае есть пауки, – ответил Саня. – А что?

– Пауков до жути боюсь!.. Мне кажется, по мне кто-то ползет…

– Это тебе только кажется, потому что про пауков подумала, – сказал я. – У меня тоже так бывает.

– Да нет же, не кажется! Точно ползет!

– Так скинь его, – говорю.

– Я боюсь…

Вот чудной человек! Вот скажите мне, кто разберет этих странных девчонок? Взяла скинула – и больше не ползает по тебе паук!

– Точно же паук!.. По голове ползет… Ааааа!! Он сейчас ко мне в ухо залезет!..

Я протянул руку в темноту на голос Дашки, пытаясь найти ее ухо, к которому ползет паук, и наткнулся на руки Сани и Кольки, которые тоже полезли ее спасать. Так мы ей чуть оба уха не оторвали своими стараниями, и это нас сильно рассмешило. Даже Дашка засмеялась. Паука мы, кажется, смахнули. Или это и не паук был вовсе. Но больше Дашка не жаловалась, что кто-то по ней ползает.

– Остается только ломать дверь, – сказал Саня, когда мы отсмеялись. – Потом починим. Кира Андреевна и не заметит.

Мы все вместе принялись толкать дверь. Мы пинали ее ногами, врезались в нее с разбега, трясли, но все было напрасно: она оставалась целой, такой же, как и была. Даже странно. А с виду такая хлипкая дверь… казалось, ее ветром может оторвать.

– Зачем мы вообще полезли в этот сарай? Ведь сразу же было понятно, что Киры Андреевны тут нет! – возмутился я в темноту, туда, где должны были стоять Колька и Саня. Очень неудобно разговаривать, когда не видишь, с кем говоришь. Говоришь в одну сторону, а они вдруг откликаются совсем с другой стороны.

– Но мы же не знали, что этот мужик нас здесь закроет! – ответил Колька.

– Ребята, а давайте в окно вылезем, – предложила Дашка откуда-то сзади.

Я обернулся и ответил ей в темноту:

– Вот чудная! Здесь же нет окон!

– Как же нет? – удивилась Дашка. – А это что, по-твоему?

Я подошел ближе. На стене что-то еле-еле светилось. Проглядывались какие-то контуры. Я осторожно дотронулся. Шершавые, колючие доски… ими заколочено… Точно окно! Хоть оно и было закрашено толстым слоем краски, но сквозь трещинки, образовавшиеся в этом слое, кое-где просачивался свет. Такой тусклый, что сразу мы его и не увидели, а сейчас, когда наши глаза привыкли к темноте, стали еле-еле различать.

– Но откуда же здесь окно? Я точно помню, что снаружи не было ни одного окна! – воскликнул я.

– Может, мы его просто не заметили? – ответила Дашка.

Я подошел ближе и попытался что-то рассмотреть через тонкую сетку мелких трещин, сквозь которые проникал свет. Ничего не было видно… Я осторожно подцепил ногтем краешек затвердевшей краски и отколупнул небольшой кусок. В сарай сразу же ворвался тонкий солнечный луч и, продырявив насквозь воздух, воткнулся в Дашкину туфлю. Дашка торопливо отодвинула ногу, словно испугалась, что этот луч и ее продырявит. Вот глупая! А может, она лучей тоже боится, как и пауков? Я опять повернулся к окну и посмотрел в образовавшуюся дыру. Там было слишком светло. Конечно, мои глаза так долго привыкали к темноте, что теперь совершенно ничего не видели на свету. А когда я отодвинулся от окна, то одним глазом, тем, которым пытался посмотреть на улицу, совсем ослеп. Теперь я им и в темноте не видел.

– А вам не кажется странным, что окно заколочено изнутри, а не снаружи? – спросил подошедший к нам Колька. Он тоже вовсю ощупывал раму и пытался дергать доски.

– А тебе не кажется, что Кира Андреевна вообще странная? – спросил Саня. – Вот она и окна не как все нормальные люди заколачивает, а по-своему.

«И правда, зачем делать окно, чтоб потом закрасить его, да еще и заколотить?» – Но я промолчал, потому что эта мысль как-то быстро появилась и тут же улетела, а на ее месте оказалась другая мысль: «Вот он – путь к спасению!»

– Крепко приколочены!.. – Колька, кряхтя, тянул за доску.

– Давайте вместе попробуем, – предложил Саня.

Мы все вместе взялись за доску и потянули. Я даже ногой уперся в стену, потому что доска совсем не поддавалась, так крепко она была приколочена. Вдруг что-то хрустнуло, затрещало, и мы с размаху грохнулись на пол. Вместе с оторванной доской. Да уж, нелегкая это оказалась задача. Хорошо, что нас четверо, а то в одиночку мы бы не справились. Потирая ушибленные места, мы снова подошли к окну, чтоб оторвать следующую доску.

С огромным трудом мы смогли оторвать все три доски. Они были неструганые, шершавые и колючие, у нас уже все руки были в занозах от них, но даже Дашка не ныла, а только старательно сопела.

Теперь оставалось открыть окно, и вот она – свобода! Мы в темноте на ощупь что-то подколупнули, где-то потянули, куда-то нажали – и окно открылось. В глаза сразу больно ударил свет. Такой яркий, что все зажмурились. Я раньше и не представлял, что свет может быть таким ослепляющим. Окошко было совсем небольшое, и мы с трудом, практически вслепую, с закрытыми глазами по очереди вылезли из сарая. Последним лез Колька.