Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
«В дни декабрьского контрнаступления Л.М. Сандалов при фактическом отсутствии командующего армией, умело сочетая работу на армейских командном и наблюдательном пунктах и непосредственна в войсках, показал не только профессиональную зрелость как руководитель оперативного штаба, но и способность уверенно управлять военными действиями объединения в сложных условиях обстановки. Он многое сумел сделать в этот относительно небольшой период времени: и наладить работу только что сформированного штабного коллектива, сколотить его, превратив в слаженный и дееспособный организм, и, опираясь на него, грамотно спланировать и в короткие сроки организовать наступление соединений и частей армии, и осуществлять на всех этапах устойчивое управление ими, обеспечив тем самым выполнение поставленных командованием фронта задач»{59}.
В представлении на генерала Сандалова к ордену Красного Знамени, подписанном Власовым 9 января 1942 г., чётко говорится о его роли и месте:
«Тов. САНДАЛОВ в боях с немецким фашизмом показал себя высоко подготовленным в оперативном и тактическом отношении и уменьем управлять войсками в бою.
В боях за Красную Поляну, Солнечногорск и Волоколамск умело организовал операцию по уничтожению противника, чем обеспечил успех боя частей армии.
В ходе боевых действий хорошо организовал взаимодействие, управление и связь между соединениями.
Находясь неоднократно на передовой линии фронта показал себя смелым, решительным и храбрым командиром…»{60}.
При внимательном прочтении всех наградных листов, подписанных А.А. Власовым, можно без всякого затруднения понять, что он, как командующий, до освобождения Волоколамска своим объединением не руководил, так как начальник штаба работал за него, начальник оперативного отдела Антропов за Сандалова. Лизюков и Куликов исполняли свои прямые обязанности: один — заместителя, а другой — члена Военного совета. К слову сказать, именно за Волоколамскую операцию полковнику Сандалову (27 декабря 1941 г.) было присвоено воинское звание «генерал-майор»{61}.
Вот как вспоминает Л.М. Сандалов появление Власова в 20-й армии:
«В последние дни 1941 г. на армейском КП в Волоколамске обосновался Власов. Поселился он отдельно от штаба, на восточной окраине города. С этого времени бразды управления армией Власов взял в свои руки, болезней его как не бывало, и слышать и видеть он стал отлично. Фигура его распрямилась, голову стал держать откинутой назад. В обращении с подчинёнными стал надменным и чрезвычайно грубым. Особенно всё это стало заметным после съёмки его для документальной картины, отображающей Московскую битву. После съёмки ряда войсковых армий засняли и командование армии: Власова, Куликова и меня. Изобразили нас как бы находящимися на наблюдательном пункте, прикрытом кустами, откуда Власов указывает перстом направление для атаки войскам. С тех пор он особенно часто стал употреблять выражение “моя армия”. В его громком крике то и дело слышалось: “В моей армии нет места таким, как вы!”, “Моя армия — жемчужина среди армий Западного фронта, а вы в ней со своей дивизией тёмное пятно!”
Из армии началось бегство начальствующего состава. Первым уехал полковник Александр Ильич Лизюков. Несколько раз он звонил из моей комнаты в Москву, просил куда-нибудь перевести его.
— Не хочу слушать грубости и хвастовство Власова, уйду в другую армию, — делился он со мной и Куликовым своими обидами. — Я убеждён, что у Власова перед началом контрнаступления никаких болезней не было. Он не верил в нашу победу и тонко задумал лавировать: если наступление не удастся, на него, почти не принимавшего из-за болезней участия в командовании армией, вина не ляжет; ну, а вот теперь, когда наступление принесло победу, он стал в позу Наполеона.
Вслед за Лизюковым получил назначение на должность начальника штаба корпуса мой заместитель комбриг Б.С. Антропов. А за ним из армии уехал командир морской бригады. Как-то Власова вызвали в Москву. И тотчас же ко мне, на время возглавившему армию, заявился полковник Иван Михайлович Чистяков с просьбой:
— Отпустите меня на сутки по личным делам в Москву. Ведь я в начале декабря приехал к вам из Москвы инспектировать морскую бригаду, а вы меня назначили тогда ее командиром, не разрешили даже за вещами съездить.
— Но ведь вы едва ли обратно вернетесь? — недоверчиво спросил я.
Он усмехнулся и не стал опровергать мое предположение. Из Москвы Чистяков в армию не приехал, его вскоре назначили командиром Панфиловской дивизии. А командовать морской бригадой мне пришлось отпустить заместителя начальника оперативного отдела подполковника А.Д. Кулешова. Ряд сотрудников штаба и армейских управлений возвратились тогда в центральные управления Наркомата обороны, откуда они были к нам назначены. Пришлось наскоро пополнять штаб армии за счёт штабов дивизий и бригад»{62}.
Упрямым доказательством, как времени появления Власова в армии, так и его самоустранения от прямого выполнения своих обязанностей, является Боевое распоряжение командующего войсками Западного фронта Г.К. Жукова командующему 20-й армией А.А. Власову от 30 декабря 1941 г.:
«1. 20-я армия несколько дней не выполняет поставленных задач, а Военный совет даже не думает донести по существу топтания армии на месте.
Военный совет армии обязан ежедневно отчитываться за день боя, докладывать своё решение на следующий день. Вы, видимо, считаете себя не обязанным это делать и поручили нач. штаба и второстепенным лицам доносить Военному совету фронта.
Такую практику прекратить и доносить мне ежедневно об обстановке, выполнении задачи о своем решении…»{63}.
В личном архиве Л.М. Сандалова хранится письмо бывшего начальника оперативного отдела Б.С. Антропова, в котором тот откровенно свидетельствует:
«…Я пробыл в штабе 20-й армии с 28.11.41 по 7.1.42, и за это время я ни разу не видел командующего армией. Меня очень удивляло, что у командарма никогда не возникало к оперативному отделу вопросов, мне не приходилось его видеть ни в штабе, ни на улице. Я всегда считал, что он имел дело только с Вами — начальником штаба и не мог снизойти до его заместителя.
Один единственный раз, так сказать первый и последний, я увидел командарма, когда пришёл доложить о моём переводе в штаб 2-го гвардейского корпуса и проститься с ним. Был милостиво оставлен на чашку чая. Всё это заняло минут 20. Вот как!»{64}.
В общем, вышеперечисленных доказательств вполне достаточно, для того чтобы утверждать: таким образом, генерал А.А. Власов до освобождения Волоколамска 20-й армией не командовал. Но не командовал не потому, что позже стал предателем, а потому что так удобно смог воспользоваться своей болезнью.
У нас в народе не зря говорят, что дуракам везёт. В конкретном и частном случае Андрею Андреевичу тоже повезло. Отлёживаясь в номере гостиницы Центрального дома Красной армии со своей походно-полевой женой и оставляя автографы на приказах и распоряжениях, привезённых ему адъютантом (благо зимой 1941 года от центра Москвы до линии фронта можно было добраться на автомашине), он за реальные победы своей армии, к которым имел лишь официальное отношение, был награждён не только орденом Красного Знамени и повышен в звании до генерал-лейтенанта, но и кроме всего прочего стал «освободителем Москвы». И в этом нет ровным счётом ничего удивительного. К сожалению, так работала советская государственная система, где благодаря пропагандистской машине не всегда легко можно было отличить правду ото лжи. Обидно лишь за тех, кто впоследствии по совершенно разным причинам оказался в тени обыкновенного предателя.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
