Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
А воспитанный пуританами Кроули имел исключительную способность проматывать деньги. По количеству пущенных псу под хвост своих и чужих капиталов (именно капиталов, а не просто денег) он может сравниться с каким-нибудь русским гвардейским офицером из помещиков. При этом он с легкостью транжирил не только то, что ему досталось на халяву, но и то, что зарабатывал сам. Что случается куда реже, чем швыряние тем, что получено от других. Кстати, большинство его «коллег» по оккультизму такими особенностями характера не отличались. Наоборот, они довольно успешно сколачивали себе состояния.
Но кое-что от Плимутских братьев в Алистере Кроули осталось. В частности — твердая вера в приближающийся Апокалипсис. Кстати, по одной из версий, впервые Зверем 666 Алистера назвала именно мамочка — в отчаянии, когда поняла, что сынок растет каким-то не таким.
Когда мальчику исполнилось двенадцать, отец Алистера умер от рака. Его мать все силы стала отдавать сектантским делам. До сына у нее как-то руки не доходили. Его отправили в частную школу Плимутских братьев в город Кембридж. Английские частные школы — вообще места специфические. Режим там очень жесткий, узаконена «дедовщина» и всеми методами воспитывается командный дух. Алистер же с раннего возраста был ярым индивидуалистом и дисциплины во всех ее проявлениях на дух не переносил. Тем более он не проявлял никакой любви к Плимутской братве и исповедуемым сектой религиозным принципам. Скорее наоборот. Так, к примеру, одной из любимых забав подростка было битье церковных витражей. Интересно, что в этом уже проявилась нелюбовь Кроули не к родной секте, а к христианству вообще. У кальвинистов витражей в храме нет и быть не может[4]. Значит, юный Эдвард ходил «на дело» к англиканским или католическим церковным зданиям. Приезжая на каникулы, Алистер Кроули тоже даром времени не терял. Первый сексуальный опыт у него случился в четырнадцать лет. Все вышло довольно банально: Кроули, заметив, что служанка строит ему глазки, без долгих рассуждений уволок ее в койку. А через два года Алистер чуть было не покинул преждевременно этот мир. В 1891 году он решил запустить фейерверк, который по мощности заряда больше напоминал бомбу. Случилось то, что и должно было случиться, — бабахнуло так, что Кроули потом шесть часов не могли привести в чувство. Возможно, контузия даром не прошла.
Жизнь веселая, жизнь богемная
В 1895 году Кроули поступает в Кембриджский университет, точнее — в Колледж Троицы[5]. Это говорит о многом. Кембридж — один из двух (второй — Оксфорд) английских вузов, в которые в те времена требовались вступительные экзамены. И, надо сказать, экзамены серьезные. Кого попало в Кембридж не принимали. Следовательно, Кроули, несмотря на свое шалопайство, все-таки чему-то научился.
Но самое главное заключается не в этом. Обучение в Кембридже стоит очень дорого. Да и в средствах на личные нужды и прихоти Кроули во время своего студенчества не нуждался. В общем, складывается такое впечатление, что мамочка просто выпихнула его с глаз долой, чтобы не портил пейзажа. Пусть живет, как хочет, — только бы подальше от родного дома. Что, кстати, тоже очень характерно для ханжей. Выгнать из дома, проклясть, лишить наследства — это скандал. Что люди скажут? Уж лучше выпроводить по-тихому.
И Кроули начал жить. Да так, что небу стало жарко. Не очень понятно, когда он успевал учиться. Потому что все интересы находились за пределами учебных аудиторий. Кроули дорвался до веселой жизни и принялся оттягиваться в полный рост, наверстывая то, что упустил в скучном детстве. Он сблизился с богемными кругами, где очень быстро освоился и стал вести соответствующую жизнь.
Богема — она и в чопорной Англии богема. Со всеми отсюда вытекающими. А уж в те времена — вдвойне. На дворе пышным цветом расцветало декадентство. Оно ничем особенным не отличалось от того, что наблюдалось немного позже в России. Это было эстетство, превратившееся в некую разновидность извращения. Для английской богемы тех лет непререкаемым авторитетом был Оскар Уайльд. На этом стоит остановиться. Как говорят литературоведы, творческое наследие Уайльда составляет весьма небольшую часть от того фейерверка мыслей и идей, который он ежесекундно извергал. Это был своего рода человек-театр. Он олицетворял собою понятие «жизнь как произведение искусства». Это породило множество последователей. Причем Уайльд был сторонником «чистого искусства». В этом смысле жить «по-уайльдовски» означало не «быть кем-то», а «казаться кем-то». В театре актер, играющий героя, не обязательно должен быть таковым на самом деле. Его задача — убедить в этом зрителей. Вот это Кроули усвоил на всю жизнь.
А богема играла по мере сил. Все традиционные представления викторианской Англии старательно выворачивали наизнанку. Причем, как всегда бывает в околотворческой среде, все это доводилось до точки и до ручки. Тон задавали именно люди «около». Оно и понятно.
Кто что-то делает — те и делают. Хотя, возможно, и живут при этом весьма своеобразно. А вот окружение, не имея творческого потенциала, старается отличиться, доводя атрибуты образа жизни до абсурда. Вспомним, к примеру, более близкий нам пример — Сергея Есенина. Да, он пил и гулял так, что мало не покажется. Но он-то еще и прекрасные стихи писал. А сколько шумело по кабакам «есенинщины» — тех, кто ничем, кроме пьяных скандалов, не прославился.
В общем, среда, куда попал Кроули, была та еще. И он принялся весело жить. Благо деньги у него имелись, тратить он их мог не стесняясь. Что тут еще рассказывать? Жил весело, менял подружек, как перчатки. Уже тогда проявилась одна особенность Кроули, которая весьма поможет ему в жизни. Грубо говоря, бабам он нравился. Он и в самом деле отличался сильным влиянием на женщин. Они падали к ногам чуть ли не штабелями — и Кроули мог вить из них веревки.
Впрочем, женщинами дело не ограничивалось. В те времена в богеме хорошим тоном было спать и с мужчинами тоже. С «голубой» любовью, кстати (в пассивной форме), согласно некоторым сведениям, и был его первый опыт мистического откровения. Дело было в Стокгольме, куда его занесло во время богемных тусовок. Это его откровение благоговейно цитируют почитатели.
«Во мне проснулось знание того, что я вовлечен в магические намерения становящейся сознательной и требующей удовлетворения части моей натуры, которая до того момента была, по существу, скрыта от меня. Это был опыт ужаса и боли, сочетавшийся с определенным душевным дискомфортом, и в то же время он представлял собой ключ к наиболее чистому и святому духовному экстазу, какой только возможен».
Как утверждают злые языки, все произошло именно после первого в жизни пассивного гомосексуального опыта. Приобщился парень — и впал в экстаз. Что ж, оно бывает. Особенно если учесть, что Алистер стал экспериментировать с наркотиками. Впрочем, в тогдашней богеме в этом не было ничего необычного. Благо наркотики находились в свободной продаже. Морфий и кокаин можно было купить в любой аптеке. Да и с гашишем и опиумом никаких проблем не было. Наркомания еще была явлением, о котором знали только медики.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
