Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
— Я не дурак, принцесса.
— Ну, тогда, Аксель, нам пора.
Как и обещала Беатриса, пройти по Великой Равнине требовалось только совсем немного. Тропа, пусть временами и тонувшая в грязи, оставалась хорошо видна и никогда не уводила их с солнца. Спустившись поначалу, дальше она всё время вела вверх, пока супруги не обнаружили, что идут вдоль высокого горного кряжа, а по обе стороны от них расстилаются вересковые пустоши. Дул жестокий ветер, но с ним вполне можно было смириться, потому что он служил противовесом полуденному солнцу. Земля вокруг сплошь поросла вереском и можжевельником, никогда не поднимавшимися выше колен, и только иногда взгляд цеплялся за дерево, всякий раз одинокое, похожее на старую каргу, чья спина согнулась от постоянного ветра. Потом справа показалась долина, напомнив о мощи и тайнах Великой Равнины и о том, что им выпало пересечь всего лишь маленький её уголок.
Супруги шли гуськом, вплотную друг к другу, Аксель едва не наступал жене на пятки. Но всю дорогу Беатриса то и дело вопрошала, словно читала литанию: «Аксель, ты ещё здесь?» — на что тот отвечал:
«Здесь, принцесса». За исключением этих ритуальных реплик, они хранили молчание. Даже когда супруги достигли кургана, под которым был погребён великан, и Беатриса замахала руками, указывая, что нужно сойти с тропы в вереск, они размеренным тоном продолжали перекличку, словно для того, чтобы обмануть злых духов, вздумай те их подслушивать. Аксель всё время следил, не надвигается ли хмарь и не темнеет ли небо, но ни на что подобное не было и намёка, а вскоре и вся Великая Равнина осталась позади. Пока супруги карабкались вверх через пролесок, наполненный щебетанием певчих птиц, Беатриса молчала, но Аксель заметил, что жена как-то расслабилась и уже не казалась такой отстранённой.
Супруги сделали привал у ручья, где помыли ноги, поели хлеба и наполнили фляги. Дальше их путь лежал по длинной просевшей дороге, оставшейся от римлян, окаймлённой дубами и вязами, — идти по ней было гораздо легче, хотя при этом требовалось остерегаться других путников, которые неминуемо должны были им встретиться. И действительно, в первый же час им встретились женщина с двумя детьми, мальчик со стадом ослов и двое странствующих жонглёров, спешивших догнать свою труппу. Каждый раз путники останавливались, чтобы обменяться любезностями, но однажды, заслышав приближавшийся грохот колёс и копыт, спрятались в канаве. Грохот тоже оказался безобидным — это была повозка с лошадью, доверху полная дров, которой правил крестьянин-сакс.
После полудня в небе принялись сгущаться тучи, как бы ненароком возвещая бурю. Супруги отдыхали под раскидистым дубом, повернувшись спиной к дороге и укрывшись от других путников. Перед ними расстилался широкий простор, поэтому они тут же заметили надвигающиеся перемены.
— Не волнуйся, принцесса. Под этим деревом мы укроемся и переждём дождь, пока не вернётся солнце.
Но Беатриса уже поднялась на ноги, подалась вперёд и приложила ладонь козырьком ко лбу.
— Я вижу, что дорога поворачивает, Аксель. И тут неподалёку есть старая вилла. Как-то раз нам с товарками случилось в ней укрыться. Развалина развалиной, конечно, но крыша тогда была ещё цела.
— Успеем ли мы добраться до неё до того, как разразится буря, принцесса?
— Успеем, если пойдём прямо сейчас.
— Тогда поспешим. Нет никакого резону простудиться до смерти, промокнув до костей. А в кроне этого дерева, как я посмотрю, полно дыр, сквозь которые отлично видно всё небо над головой.
* * *
Разрушенная вилла оказалась дальше от дороги, чем запомнилось Беатрисе. Уже упали первые капли дождя, небо над головой стремительно темнело, а супруги всё брели по узкой тропинке по пояс в крапиве, которую приходилось отбивать посохами. С дороги руины было хорошо видно, но остальную часть пути они всё больше скрывались за деревьями и зелёными зарослями, поэтому, когда они вдруг выросли прямо перед ними, путники испытали облегчение и потрясение одновременно. Во времена римлян вилла наверняка была великолепна, но теперь от здания осталась только малая часть. Когда-то богато украшенные полы, предоставленные непогоде, были покорёжены стоячими лужами, сквозь поблекшие плитки пробивалась сорная трава. Остатки стен, местами лишь по щиколотку высотой, открывали взгляду прежнюю планировку комнат. В уцелевшую часть здания вела каменная арка, и Аксель с Беатрисой осторожно приблизились к ней и прислушались на пороге. Наконец Аксель позвал: «Есть здесь кто-нибудь?» И, когда ответа не последовало, добавил: «Нас тут двое стариков-бриттов, мы ищем укрытия от грозы. Мы пришли с миром».
Ответом было молчание, и супруги вошли через арку в сумрак того, что когда-то должно было служить коридором. Коридор вёл в залитую серым светом просторную комнату, хотя и в ней одна из стен была полностью разрушена. Соседняя комната совершенно исчезла, и внутрь настойчиво лез вечнозелёный кустарник, сдерживаемый только остатками пола. Однако три оставшихся стены, над которыми даже сохранился потолок, могли послужить укрытием. Здесь, у закопчённой каменной кладки, оставшейся от когда-то побелённых стен, на некотором расстоянии друг от друга находились две тёмные фигуры, стоящая и сидящая.
На выпавшем из кладки камне сидела маленькая, похожая на птицу старуха, возрастом старше Акселя с Беатрисой, в чёрном плаще, капюшон которого был сдвинут назад, давая рассмотреть выдубленное годами лицо. Глаза у неё запали так глубоко, что их почти не было видно. Сгорбленная спина едва касалась стены. У неё на коленях что-то копошилось, и Аксель разглядел крепко зажатого в костлявых руках кролика.
У дальнего края той же самой стены, словно специально отодвинувшись от старухи как можно дальше, оставаясь при этом под крышей, стоял худой, необычно высокий человек. На нём был плотный длинный плащ, вроде тех, что пастухи надевают на выпас в холодную ночь, но из-под него торчали голые лодыжки. Обут незнакомец был в башмаки, какие Акселю доводилось видеть на рыбаках. Хотя он, возможно, был ещё молод, макушка его была совершенно лысой, а вокруг ушей торчали пучки тёмных волос. Человек стоял неподвижно, спиной к комнате и опирался одной рукой на стену перед собой, словно напряжённо прислушиваясь к происходящему по другую сторону. Когда Аксель с Беатрисой вошли, незнакомец глянул на них через плечо, но ничего не сказал. Старуха тоже посмотрела на супругов молча, и только когда Аксель проговорил: «Мир вам», — оба немного оттаяли. Высокий человек произнёс:
— Входите же, друзья, или сухими вам не остаться.
И верно, небеса разверзлись, и сквозь разрушенную часть крыши хлынула вода, падая на пол рядом с местом, где остановились путники. Поблагодарив незнакомца, Аксель подвёл жену к стене, выбрав место между хозяевами. Помог Беатрисе снять котомку и свою тоже поставил на пол.
Какое-то время все четверо молчали, а гроза разбушевалась ещё яростней, осветив их убежище вспышкой молнии. Странные скованные позы, в которых замерли высокий человек со старухой, словно околдовали Акселя с Беатрисой, и супруги тоже замолкли, неподвижно застыв. Создавалось впечатление, что, оказавшись перед картиной и войдя в неё, они и сами были вынуждены превратиться в нарисованных персонажей.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
