– Ты готов отвечать, Ларри?
– Да, – кивнул я. – Просто у меня… замерзли руки.
Я встал и вышел к доске. Кое-кто из ребят захихикал, увидев перчатки, но мне было наплевать.
По крайней мере, теперь никто не заметит уродливую черную шерсть у меня на пальцах!
Я глубоко вздохнул и приступил к докладу.
– Я расскажу вам о книге Брюса Ковилла, – начал я. – По-моему, она понравится всем, кто интересуется научной фантастикой…
После урока я бросился к своему шкафчику и сделал вид, будто что-то ищу. Лишь бы ко мне не приставали.
Перчатки я не снимал весь день. В них было жарко и неудобно, с каждым часом они становились все теснее.
Неужели шерсть продолжает расти? Я терялся в догадках, но снять перчатки и осмотреть руки не решался.
Наконец уроки кончились. Я набросил куртку и повесил рюкзак на плечо. Надо поскорее удрать отсюда и как следует поразмыслить, твердил я себе.
Лили окликнула меня, когда я уже был возле самой двери. Обернувшись, я увидел, что она догоняет меня. На Лили был мешковатый желтый свитер поверх ярко-зеленых облегающих брюк.
Я не остановился.
– Я спешу! – крикнул я через плечо. – Позвоню потом!
Но она догнала меня и преградила путь.
– Ты не придешь на репетицию? – удивленно спросила она.
От волнения я забыл обо всем на свете.
– Мы же договорились собраться у меня сегодня днем, или ты забыл? – продолжала Лили, пятясь передо мной.
– Не могу, – пробормотал я. – Мне нездоровится.
Я сказал сущую правду. Лили нахмурилась, пристально глядя на меня.
– Да что с тобой стряслось, Ларри? Ты сегодня весь день будто сам не свой…
– Плохо себя чувствую, – повторил я. – Извини, но прийти на репетицию не смогу. Может, перенесем ее на завтра?
– Пожалуй, – отозвалась Лили и добавила что-то еще, но я не расслышал.
Открыв дверь, я выбежал из школы.
Всю дорогу до дома я бежал. Снег сверкал в лучах солнца, словно жидкое серебро. Зрелище было красивым, но не радовало меня. Меня не покидали тревожные мысли.
Я думал о волосах. О густой жесткой черной шерсти.
Ворвавшись в дом, я бросил рюкзак на пол и направился было наверх, к себе в комнату, но остановился, услышав, что мама произнесла мое имя.
Я нашел ее в гостиной, в кресле у окна. На коленях у мамы сидела наша кошка Джеспер. Мама сказала что-то в телефонную трубку, отложила ее и перевела взгляд на меня.
– Ты что-то сегодня слишком рано, Ларри. А как же репетиция?
– Ее отменили, – солгал я. – Нам задали кучу уроков, вот я и пришел прямо домой, – снова ложь.
Мне не хотелось говорить маме правду. Не хотелось признаваться, что я натерся «Мгновенным загаром» и теперь у меня растет отвратительная черная шерсть.
Я собирался промолчать, но меня вдруг прорвало. Я выложил все сразу – мне не терпелось поделиться своей бедой.
– Мама, ты не поверишь, – начал я сдавленным голосом, – но у меня растет шерсть. Настоящая черная шерсть! На ладонях. Понимаешь, мы с друзьями нашли старый флакон лосьона для загара. И сделали глупость – натерлись им. Я намазал им лицо, руки и шею. И теперь у меня растет шерсть. Сегодня в школе я упал и вдруг увидел, что мои руки покрылись волосами. Мне стало так стыдно и страшно! Мне и теперь страшно…
Закончив свою печальную повесть, я перевел дух. Рассказывая, я смотрел в пол, а теперь поднял голову и заглянул маме в глаза.
Что она скажет? Сможет ли помочь мне?
12
Мама что-то пробормотала, но я не понял ни слова.
И вдруг обнаружил, что она обращается вовсе не ко мне.
Мама прижимала к уху радиотелефон!
Пока я рассказывал о том, что со мной случилось, она продолжала говорить по телефону и так увлеклась, что не слушала меня!
От досады я застонал, развернулся и поспешил наверх, в свою комнату. Захлопнув за собой дверь, я сорвал тесные, неудобные перчатки.
Джеспер взбежала наверх вместе со мной и устроилась на подоконнике у меня в комнате. Это ее любимое место. Здесь она проводит целые дни, глядя во двор.
Когда я швырнул перчатки в кресло, кошка обернулась ко мне. Ее ярко-желтые глаза сверкнули.
Я взял Джеспер на руки, сел на подоконник и прижал ее к себе.
– Джеспер, ты мой единственный настоящий друг, – прошептал я, поглаживая ее по спине.
К моему удивлению, кошка недовольно мяукнула, выгнула спину и спрыгнула на пол. На полпути к двери она обернулась и уставилась на меня желтыми глазами.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, в чем дело. Во всем виноваты мои руки.
– Тебя напугали эти волосатые лапы? Да, Джеспер? – печально спросил я.
Кошка склонила голову набок, словно пытаясь понять меня.
– Мне они тоже не нравятся, – признался я. Вскочив, я бросился в ванную, схватил папину бритву и принялся сбривать густую шерсть.
Это было нелегко – особенно сбривать пучки волос между пальцев, куда не доставала бритва.
Шерсть была жесткой и колючей, как щетина щетки. Я дважды порезался, на ладони и на тыльной стороне кисти появились царапины.
Смывая пену, я поднял голову и увидел, что на пороге ванной стоит Джеспер.
– Не говори родителям, – шепотом попросил я.
Кошка сощурила желтые глаза и зевнула.
На следующее утро я проснулся задолго до того, как встали мама с папой. Обычно я нежусь в постели, ожидая, когда мама крикнет, что пора вставать.
Но сегодня я мгновенно вскочил, включил все лампочки и бросился к зеркалу.
Неужели шерсть снова выросла?
Первым делом я осмотрел руки. Глаза еще не совсем привыкли к свету, но я отчетливо видел: кожа на руках чистая и гладкая.
– Ура! – шепотом воскликнул я.
Порезы на правой руке еще болели, но мне было все равно. Главное – на кистях не осталось ни единого волоска!
Долго я разглядывал руки, поворачивая их то так, то этак, и с радостью убеждался, что они выглядят абсолютно нормально.
В ту ночь мне снилась шерсть. Сон начался с того, что я сидел в кухне перед огромным блюдом спагетти. Но как только я начал наматывать длинные тонкие макаронины на вилку, они вдруг превратились в волосы. Длинные черные волосы.
Я наматывал их на свою вилку. На блюде возвышалась целая гора черных волос.
