Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Станислав важно кивнул, понимая, что теперь его пехота не остановится, и началась атака.
Не желая выделять какие‑либо резервы, он двинул вперед сразу всех мушкетеров и фузилеров, широким фронтом приближающихся к позициям противника. Стремясь, как бы их охватить. Зайти во фланги, которые как будто специально выглядели такими беззащитными…. Сто тысяч в едином порыве двинулись вперед.
Дистанция восемьсот шагов. Земля вспучивается от серии взрывов и в лицо наступающим войскам летят камни направленных фугасов, выкашивая целые роты. Но это только добавило бешенства. Ненависти.
Пятьсот шагов. Новая волна взрывов направленных фугасов.
Вот заработали винтовки русских.
Вот стали ухать картечи.
Но наступление продолжается.
Ненависть. Бешенство. Ужас. Все перемешалось в солдатах. Они хотели только одного — дотянуться до своих врагов. Их нежных тел, что так стыдливо укрывались редутами. И рвать их, раздирать голыми руками, зубами…. Наслаждаясь болью и смертью.
Сто шагов — новая, сдвоенная волна взрывов, идущая по отметке ста и двухсот шагов…. Но дым развеялся и, к удовлетворению Лещинского, его пехота продолжила наступление, несмотря ни на что.
И тут случилось то, чего он боялся больше всего — на его батареях, развернутых больше для порядка, начались рваться снаряды. Да, да. Те самые снаряды, поставившие жирную точку в Минском сражении.
Станислав затравленно оглянулся и с ужасом увидел, как по дороге, с которой еще недавно втягивались его войска, движутся русские. Теми самыми непривычными колоннами и явным намерением атаковать.
Бах! Бах! Бабах! Ухали тяжелые разрывы, обильно осыпая остатки батарей и кавалерийские порядки землей с осколками.
Бух! Рванул снаряд совсем недалеко от короля и что‑то толкнуло его в шею. Не очень сильно. Вроде как ком земли. Он потянул руку его стряхнуть и замер… поняв, что в руку бьет пульсирующая струя крови. Смерть…. Потекли его последние секунды. Но никаких мыслей не посетило его в этот момент. Ни сожаление, ни воспоминания о прожитых, наиболее ярких моментах жизни. Только цепенящий ужас, парализовавший все его волю. Стремительно нарастала слабость, вялость. А потом, когда стало темнеть в глазах, король усмехнулся, поняв, что это — конец. Совсем. Окончательно….
Август стоял с Петром на небольшой наблюдательной площадке, сооруженной на дереве, и наблюдал за ходом сражения. Теперь, после Минска, он уже не сомневался в победе. Даже не понимая, как этого добьется союзник. А потому ему было очень любопытно.
Вот прозвучал сдвоенный взрыв фугасов, приласкавших пехоту противника с фронта и тыла. Вот открыл огонь дивизион тяжелой артиллерии, накрывая ставку, кавалерию и батареи. Вот зашипели легкие пусковые установки, отправляя в воздух сотни небольших ракет, ставшие последней каплей в разгроме наступающей пехоты коалиции. Их взрывы были ничтожны. Но дымный след и звук полета добили психику союзной пехоты окончательно. Они побежали. Правда, вот еще не решили куда. Вокруг поля густой лес, болота, да россыпи чеснока по опушке. А обе дороги запирают русские войска, и кавалерия Петра, готовящаяся завершить разгром….
Глава 5
21 августа 1702 года. Варшава. Королевский дворец
Петр стоял у окна и смотрел на проплывающие где‑то вдалеке кудрявые облака. Его переполняла радость, хоть и приходилось сдерживать всемерно. Шутка ли — две тяжелейшие битвы против значительно превосходящего противника удалось с блеском выиграть!
— До сих пор не могу поверить, что мы победили. — Произнес Август, сидящий в кресте, за спиной царя. — Слишком несоразмерны были силы….
— Но все же, мы смогли это сделать, — усмехнулся Государь, присаживаясь напротив.
— Уже известны потери? — Поинтересовался курфюрст Саксонии. — Признаться, мне каждый раз казалось, что у тебя какие‑то заговоренные солдаты, которых ни сабля, ни пуля не берет.
— К сожалению, это не так. Шестьсот двенадцать убито. Триста семьдесят покалечено. И четыре тысячи сто пятьдесят ранено. Полагаю, что они вернутся в строй в течение года, максимум двух.
— Учитывая масштаб сражений, это, можно считать, что и не было потерь…
— Да, но по деньгам это бьет солидно. Вдов на пенсион необходимо взять, да стариков с детьми. Увечных пристроить на какие‑либо должности, чтобы прокормить себя могли. Но тут проще — фортов у меня много, рабочих мест в достатке, особенно на удаленных рубежах. Да и просто раненых нужно толком вылечить, да восстановить, полностью оплатив все без жадности и крохоборства.
— Но для чего такая забота? — Удивился Август.
— Богоугодно это. Он, — Петр посмотрел на потолок, — ведь все видит. И если ты не заботишься о своих людях, то запросто может лишиться удачи в бою и делах. А это — последнее дело. Поэтому я таким правилам следую неуклонно.
— А откуда ты это знаешь?
— Ты разве не слышал, кто был моим учителем? — С удивлением выгнул брови царь.
— Но ведь легенда… — слегка опешил курфюрст.
— Отнюдь. Другой вопрос, что кричать об этом на каждом углу я не спешу. Но ведь ты — мой брат и друг. Тебе сказать можно.
— И какой он? — После пары минут задумчивости спросил Август.
— Очень спокойный и мудрый. Тогда мне казалось, что его из внутреннего равновесия даже всемирный потоп не выведет.
— А… — начал говорить курфюрст и осекся, так как понял, что не может подобрать слова.
— Ты хочешь узнать, какое христианство он назвал истинным? — Усмехнулся Петр.
— Да. — Несколько растеряно произнес его собеседник, явно переживая.
— Не волнуйся, он отметил, что мы все тут занимаемся ерундой. Все отличия — это не более чем условности, нагроможденные духовенством. Там, наверху на подобные игрища смотрят с умилением. Поэтому я постарался максимально дистанцироваться от всех этих духовных ристалищ. Вон у меня в православии натуральный раскол. Одна толпа фанатиков пытается выдрать бороды другой. И мне, если честно, нет до этого никакого дела. Пусть хоть все волосенки друг другу выщиплют.
— Но ведь нельзя же вообще уйти в сторону. Они обязательно развяжут бойню!
— Верно, — кивнул Петр с улыбкой. — Поэтому я отнял у них острые предметы и приказал договариваться, выступив гарантом того, что никто никого убивать не станет.
— Не просто это все…
— А кому и когда было просто? — Усмехнулся царь. — Вот нашим врагам, к примеру. Мои потери ты уже знаешь. Капля в море, хоть и дорого. Шведская же коалиция только усопшими потеряла девяносто две тысячи человек. Ты представляешь? Ужас! Почти сто тысяч легло в могилу!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
