Дарен — наш средний ребенок. Его роды были тяжелыми, он родился с обвитой вокруг шеи пуповиной, что, вероятно, привело к некоторым сложностям в его жизни. Это был мальчик, на которого всегда нападали, и, когда он был еще совсем маленьким, мы осознали эту проблему и всеми возможными способами старались помочь. Он был одним из тех детей, которым вы должны дарить всю свою безусловную любовь, — вы не могли долго на него сердиться. То, что неизбежно происходит в таких случаях, — вы предоставляете ребенку несколько больше свободы, чем другим детям.
У нас есть домик для гостей на участке земли площадью в два гектара, где живут коровы, кошки, гуси и собаки. Мне казалось, что у нас и так достаточно собак, поэтому я сказал семье: «Больше никого не заводим». Но когда ощенилась собака моего друга, Дарен уже был тут как тут, держа в руках крошечного щенка и спрашивая: «Папа, можно я возьму себе этого щеночка?» — и, конечно, мы согласились. Вот так у нас появилась Бонни. Она была его собакой. Никто из остальных детей не получал домашнего любимца таким образом.
Бонни была стафордширским терьером, скрещенным с чау-чау, это была по-настоящему уродливая собака, она выглядела практически как маленькая гиена. Она любила детей, но оказалась также великолепным сторожем. Большей частью мы даже не знали, рядом ли она, настолько она была тихой, но если поблизости оказывались чужие люди, замыслившие что-то нехорошее, она начинала лаять, сигнализируя об опасности. Я знал, что к ее предупреждениям стоит отнестись серьезно, шел и выяснял, в чем дело, и каждый раз отпугивал незваного гостя.
Как-то раз я вышел на пробежку и вдруг услышал, что она лает в саду. Она рычала где-то в садовых зарослях и бегала кругами вокруг пятилетнего ребенка, семья которого остановилась в нашем доме для гостей. Что-то было не так, и Бонни старалась не дать ребенку возможности пройти в заросшую травой часть сада, становясь между ним и травой, а затем отбегала, ожесточенно лая на траву.
Я отвел ребенка к родителям и вернулся, чтобы выяснить, что так взволновало Бонни. К моему удивлению, это была двухметровая змея — ошейниковая кобра, — которая затаилась среди растений. Если бы она напала на ребенка, то легко бы его убила. И Бонни защитила малыша. Что заставило ее это сделать? Что за невидимая природная сила заставила ее пойти на такой риск?
Очевидно, что обостренные чувства Бонни помогли ей обнаружить спрятавшуюся змею, но для меня эта история значит гораздо больше — это замечательный пример естественной мудрости животных. В тот момент не какая-то неведомая природная сила работала через ее посредство. Проявило себя нечто более чистое — инстинкт защитить ребенка, пусть и едва ей знакомого, — инстинкт, который пронизывал все фибры ее существа. Человек скорее всего остановился бы и подумал о вероятности того, нападет ли вообще змея на него или все обойдется, но животное действует без сомнений и логики.
Абсолютно инстинктивная реакция Бонни — это то, что мы, если внимательно присмотримся к нашим животным, увидим у них всех, и что в том или ином виде случается практически ежедневно. Вы можете, к примеру, посчитать лай какого-то пса назойливым, но, возможно, это всего лишь собака, которая ищет вас.
Другой талант, которым обладают животные и который проявляется каждый день, это способность узнавать, когда вернутся их хозяева. Циник скажет, что они лишь ждут, когда их накормят, но я думаю, что это нечто большее, чем любовь к «Вискасу» или «Педигри Чаму».
Мелисса Приди из Кастл Дуглас (Шотландия) является владелицей кота и собаки, которые наделены этим сверхъестественным талантом:
Когда я еще только встречалась со своим мужем, у меня был кот по кличке Микки, ему было пятнадцать лет. Это был большой пушистый кот, который своим характером больше походил на собаку. Он жил у меня с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Я и мой будущий муж возвращались домой после прогулки, и Микки отправлялся встречать нас, чтобы проводить, — сначала появлялась его маленькая тень, а потом и он сам. Проходило время, и он стал отправляться все дальше, чтобы встретить нас, в итоге, чтобы найти нас, он мог уйти от дома километра на полтора, и еще столько же проходил на пути обратно. Не было такого вечера, когда бы он не встретил нас, чтобы проводить домой.
Сейчас у меня две собаки: спаниель-спрингер Диллон, ему десять лет, и черный лабрадор, скрещенный со спрингером, по имени Шэдоу, ему три года. Моя работа предполагает поездки один раз в месяц из Шотландии в Бирмингем, где у меня проходит ряд встреч, и в день моего отъезда Диллон отказывается есть и остается в постели, что для него просто неслыханно! Полагаю, он улавливает сигналы, что я собираюсь уехать, и знает, что будет дальше.
Но что самое невероятное, так это то, что мой муж и дети всегда звонят мне, когда я возвращаюсь домой, и до дома остается примерно двадцать-двадцать пять километров, и говорят: «Должно быть, ты уже подъезжаешь». Я не раз поражалась, откуда, ради всего святого, им это известно? Оказывается, собаки под руководством Диллона начинают сходить с ума и подбегать к окну, чтобы выглянуть в него. Неважно, в какое время я приезжала, они всегда знали об этом. Для нас это стало своеобразной игрой!
Оглядываясь назад, я думаю, у Диллона всегда была способность узнавать, когда я вернусь домой, потому что я помню один случай, когда он был еще щенком. Поскольку он не был приучен к дому, у нас было специальное ограждение, похожее на те, что ставят в доме с маленькими детьми, которых нужно держать подальше от лестницы, и мы ставили его на кухне перед его корзинкой, когда уходили. Однажды мы вернулись домой и обнаружили Диллона, делавшего вид, что он спит, как всегда в корзинке — словно ничего предосудительного не произошло, но когда я вошла в гостиную, то увидела, что кое-что пропало. «А где та большая банка с шоколадом „Кволити стрит“?» — спросила я у мужа. И тут же увидела дорожку из бумажных фантиков по всему дому и маленькую кучку шоколадных ирисок в виде золотых пенни. Диллон совершил налет на банку и съел все содержимое за исключением конфет, которые он меньше всего любил. Потом он понял, что мы возвращаемся домой, и, зная, что нашкодил, перепрыгнул через заграждение и притворился, что совершенно ни в чем не виноват!
Диллон — типичный спрингер-спаниэль. Но, конечно, не потому, что умеет ловко красть конфеты. Он, как почти все эти собаки, обладает потрясающим чувством времени и знает все о передвижениях своих близких. Среди всех собак, которые когда-либо у меня жили, Мэг и Чарли имели наиболее обостренное чувство, дававшее им знать о времени моего прихода домой. Чарли также всегда приходил в возбуждение, когда его любимый приятель, старый Гордон, приходил к нам в гости. Это было очень кстати, поскольку мы знали, что пора ставить чайник, — Гордон никогда не предупреждал нас, когда собирается зайти!
Но откуда все эти спрингеры и кот Микки знали, когда вернутся их хозяева? Чувствуют ли они запах или слышат, что мы идем на расстоянии нескольких миль, с помощью своих чрезвычайно обостренных чувств? Ученый Руперт Шелдрейк десятки лет изучал интуицию животных, и он считает, что животные (в том числе человек) соединены между собой «морфическими полями», которые позволяют ощущать или даже видеть внутренним зрением, где находятся их возлюбленные или члены стаи, даже на огромных расстояниях. Косяк рыб или птичья стая могут знать, где находятся другие птицы или рыбы по отношению к ним, и реагировать таким образом, что целая группа будет слаженно передвигаться. Они также чувствуют, когда за ними наблюдает кто-то, кто представляет потенциальную угрозу — так, как Бонни знала, что в садовых зарослях прячется ошейниковая кобра.
